Онлайн книга «Джузеппе Бальзамо. Том 1»
|
– Между ненавистью к людям и их убийством есть все-таки разница, дорогая графиня. – Для Шуазелей это почти одно и то же. – Дорогая моя! Не надо примешивать сюда государственные интересы! – Видите, господин де Сартин, как все это тяжело! О Господи! – Совсем не тяжело, если вы думаете, что… – Я думаю, что вы не станете меня защищать, вот и все. Скажу больше: я уверена, что вы от меня отвернетесь! – вспылила графиня. – Не надо сердиться, графиня, – сказал Людовик XV. – Вы не только не будете покинуты, но будете надежно защищены… – Надежно?.. – Так надежно, что это дорого обойдется тому, кто напал на бедного Жана. – Да, вот именно: надо уничтожить инструмент и перехватить занесенную руку. – Разве не будет справедливо взяться за того, кто нанес удар, – за этого господина де Таверне? – Разумеется, это справедливо, но и только. То, что вы готовы для меня сделать, вы могли бы совершить ради любой торговки на улице Сент-Оноре, торговки, обиженной проходившим мимо солдатом. Повторяю: я не желаю, чтобы ко мне относились, как к обыкновенной женщине. Если для тех, кого любите, вы не можете сделать больше, чем ради тех, кто вам безразличен, я предпочту уединение и безвестность: у них, по крайней мере, нет врагов, готовых с ними расправиться. – Ах, графиня, графиня! – печально заметил Людовик XV. – Я в кои-то веки проснулся в прекрасном расположении духа, а вы испортили мне чудесное утро! – Поздравляю вас! А вы думаете, у меня хорошее расположение духа, когда кое-кто готов перерезать всю мою семью? Несмотря на внутренний трепет, возникавший у него в груди при виде собиравшейся над его головой грозы, король не смог сдержать улыбки при слове «перерезать». Разгневанная графиня вскочила на ноги. – А, так вот как вы меня жалеете? – воскликнула она. – Ну, ну, не сердитесь! – Хочу – и сержусь! – Вы не правы: вам так идет улыбка, а гнев вас портит! – А мне что за дело? Зачем мне красота, если она не может уберечь меня от интриг? – Ну, ну, графиня… – Нет, выбирайте: или я, или ваш Шуазель. – Дорогая моя! Выбор исключен: вы оба мне необходимы. – В таком случае я удаляюсь. – Вы? – Оставляю поле деятельности свободным для врагов. О, я умру от тоски! Зато господин де Шуазель будет удовлетворен, и вас это утешит! – Клянусь вам, графиня, что он ни в малейшей степени не питает к вам неприязни, но ни на секунду о вас не забывает. В конечном счете он – порядочный человек, – прибавил король громко, чтобы г-н де Саргин услышал последние слова. – Порядочный человек! Вы приводите меня в отчаяние, сир! Порядочный человек, который приказывает убивать людей! – Это еще неизвестно, – заметил король. – Кроме того, – осмелился вмешаться начальник полиции, – ссора между военными так естественна, это так часто случается… – А, и вы туда же, господин де Сартин! – возмутилась графиня. Начальник полиции, поняв значение этого «tu quo-que» 13 , – отступил перед разгневанной графиней. Наступила тяжелая зловещая тишина. – Видите, Шон, что вы наделали! – произнес король среди всеобщей растерянности. Шон с притворным сожалением потупила взор. – Да простит меня король, – сказала она, – если страдание сестры взяло верх над самообладанием подданной! – Какая искусная игра! – прошептал король. – Ну, хорошо, графиня, не будем таить друг на друга зло! – Что вы, сир! Я не сержусь… Впрочем, я отправляюсь в Люсьенн, а оттуда – в Булонь. – На побережье? – спросил король. – Да, сир, я покидаю страну, где министр может запугать монарха. – Сударыня! – воскликнул задетый за живое Людовик XV. – Итак, сир, позвольте мне удалиться, дабы не выказывать долее неуважения вашему величеству. Графиня поднялась, краем глаза следя, как воспримет это ее движение король. Людовик XV устало вздохнул, что означало: «Как мне все это надоело!» Шон угадала значение вздоха и поняла, что для ее сестры опасно было бы затягивать ссору. Она удержала сестру за платье и направилась к королю. – Сир! Любовь, которую моя сестра испытывает к виконту, слишком далеко ее завела… Это моя ошибка – я должна ее исправить… Я со смирением умоляю ваше величество о справедливости для моего брата. Я никого не обвиняю: мудрость короля поможет свершиться правосудию. – О Господи! Это все, чего я требую: справедливости. Но уж пусть это будет справедливость! Если человек не совершал преступления, пусть его не обвиняют в нем. Если он его совершил, пусть будет наказан. Людовик XV смотрел на графиню, пытаясь, насколько это было возможно, вернуть ощущение приятного утра, каким оно обещало стать, а заканчивалось столь мрачно. Графиня сжалилась над беспомощностью короля, делавшей его печальным и скучным повсюду, кроме ее апартаментов. Она полуобернулась. – Разве я прошу чего-нибудь другого? – с очаровательным смирением спросила она. – Не надо только закрывать глаза на мои подозрения, когда я их высказываю. – Ваши подозрения для меня святы, графиня! – вскричал король. – Пусть только они станут более похожи на уверенность, и вы увидите… Впрочем, я думаю, есть один весьма простой способ… – Какой, сир? – Пусть сюда вызовут господина де Шуазеля. – Вашему величеству хорошо известно, что он ни за что сюда не придет. Он не снисходит до того, чтобы появляться в апартаментах подруги короля. Вот его сестра, госпожа де Граммон, – это другое дело: она только этого и ждет. Король рассмеялся. – Господин де Шуазель берет пример с его высочества дофина, – в отчаянии продолжала графиня. – Они не желают себя скомпрометировать. – Его высочество религиозен, графиня. – А господин де Шуазель лицемерен, сир. – Уверяю вас, дорогая моя, что вы будете иметь удовольствие его здесь видеть, потому что я его сейчас вызову. Так как это дело государственной важности, ему необходимо будет явиться, и мы заставим его объясниться в присутствии Шон, видевшей все собственными глазами. Мы их столкнем лбами, как принято говорить во дворце, не так ли, Сартин? Пошлите кого-нибудь за Шуазелем. – А мне пусть принесут мою обезьянку, Доре, обезьянку! Обезьянку! – закричала графиня. |