Онлайн книга «Королева Марго»
|
– Вы напрасно храбритесь, я вижу что вы слегка побледнели. – Вероятно, я слишком много спал, и в этой вине я чистосердечно раскаиваюсь. – Полно, полно! Не прикидывайтесь, я все знаю. – Будьте добры, жемчужина моя, объяснить мне, в чем дело, потому что я ничего не знаю. – Скажите откровенно: о чем вас расспрашивала королева-мать? – Королева-мать? Меня?! Разве она собиралась говорить со мной? – Как?! Разве вы с ней не виделись? – Нет. – Ас королем Карлом? – Нет. – Ас королем Наваррским? – Нет. – Но с герцогом Алансонским-то вы виделись? – Да, сию минуту я встретился с ним в коридоре. – И что он вам сказал? – Что ему нужно отдать мне какие-то распоряжения между девятью и десятью часами вечера. – И это все? – Все. – Странно! – Что же тут странного, скажите мне наконец! – Странно то, что вы не слыхали никаких разговоров. – Да что случилось? – А случилось то, несчастный, что сегодня вы весь день висели над пропастью. – Я? – Да, вы! – Но почему же? – Слушайте. Вчера ночью де Муи застали в покоях короля Наваррского – его хотели арестовать; де Муи убил трех человек и убежал; его не узнали, но обратили внимание на пресловутый вишневый плащ. – И что же? – А то, что этот вишневый плащ, который однажды ввел в заблуждение меня, теперь ввел в заблуждение и других; вас подозревают и даже обвиняют в этом тройном убийстве. Утром вас хотели арестовать, судить и, быть может, – кто знает? – приговорить к смертной казни; ведь вы, чтобы спасти себя, не признались бы, где вы были, не правда ли? – Сказать, где я был? – воскликнул Ла Моль. – Выдать вас, мою прекрасную королеву! О, вы совершенно правы: я умер бы, распевая песни, ради того, чтобы ваши прекрасные глаза не уронили ни одной слезинки! – Увы, несчастный граф! Мои прекрасные глаза плакали бы горько! – Но почему же утихла эта гроза? – Догадайтесь. – Откуда же мне знать? – Была только одна возможность доказать, что вы не были в комнате короля Наваррского. – Какая? – Сказать, где вы были. – И что же? – Я и сказала. – Кому? – Моей матери. – И королева Екатерина... – Королева Екатерина знает, что вы мой любовник. – Ваше величество! После того, что вы для меня сделали, вы можете требовать от меня, вашего слуги, чего угодно! Маргарита, ваш поступок воистину прекрасен и велик! Маргарита, моя жизнь принадлежит вам! – Надеюсь: ведь я вырвала ее у тех, кто хотел отнять ее у меня. Но теперь вы спасены. – И спасен вами! Моей обожаемой королевой! – воскликнул молодой человек. В это мгновение громкий треск заставил их вздрогнуть. Ла Моль, охваченный безотчетным страхом, отпрянул. Маргарита вскрикнула и замерла на месте, неотрывно глядя на разбитое окно. Камень величиной с яйцо пробил стекло, влетел в комнату и покатился по паркету. Ла Моль тоже увидел разбитое стекло и понял, почему раздался такой треск. – Кто этот наглец? – крикнул он и бросился к окну. – Одну минуту, – сказала Маргарита. – По-моему, к этому камню что-то привязано. – В самом деле, что-то, похожее на бумагу, – заметил Ла Моль. Маргарита подбежала к странному метательному снаряду и сорвала тонкий листок бумаги, сложенный в узенькую ленточку и опоясывавший камень. Бумага была прикреплена ниткой, кончик которой уходил за окно сквозь пробитую дырку. Маргарита развернула письмо и прочла его. – Ах, несчастный! – воскликнула она и протянула записку Ла Молю, бледному и неподвижному, стоявшему, как статуя Страха. Со сжавшимся от тяжелого предчувствия сердцем Ла Моль прочитал следующие строки: «В коридоре, который ведет к герцогу Алансонскому, длинные шпаги ждут господина де Ла Моля. Может быть, он предпочтет выпрыгнуть из окна и присоединиться в Манте к де Муи...». – Э, их шпаги не длиннее моей! – прочитав записку, сказал Ла Моль. – Да, но их может быть десять против одной! – Но кто мог прислать записку? Кто этот друг? – спросил Ла Моль. Маргарита взяла ее у молодого человека и внимательно посмотрела на нее горящими глазами. – Почерк короля Наваррского! – воскликнула она. – Если предупреждает он, значит, действительно есть опасность! Бегите же, Ла Моль, бегите, прошу вас! – А как мне бежать? – спросил Ла Моль. – В окно! В ней же говорится – из окна! – Приказывайте, моя королева, я готов повиноваться, я прыгну, хотя бы мне двадцать раз предстояло разбиться! – Постойте, постойте! – сказала Маргарита. – Мне кажется, к этой нитке что-то прикреплено. – Посмотрим, – молвил Ла Моль. Подтянув предмет, Ла Моль и Маргарита, к несказанной своей радости, увидели конец лестницы, сплетенной из конского волоса и шелка. – Вы спасены! – воскликнула Маргарита. – Это чудо, ниспосланное небом! – Нет, это доброе дело короля Наваррского. – А если, напротив, ловушка? – спросил Ла Моль. – Если эта лестница порвется подо мной? А ведь сегодня вы сами признались, что любите меня! Маргарита, на лице которой заиграл было румянец радости, снова смертельно побледнела. – Вы правы, это возможно, – ответила она и бросилась к двери. – Куда вы? Зачем вы туда бежите? – крикнул Ла Моль. – Хочу убедиться своими глазами, что вас подстерегают в коридоре. – Ни в коем случае! Ни за что на свете! Чтобы они выместили свою злобу на вас?! – Что могут сделать, по-вашему, принцессе крови? Я вдвойне неприкосновенна – как женщина и как королева! Королева произнесла эти слова с таким достоинством, что Ла Моль убедился и в ее полной безопасности и в необходимости предоставить ей свободу действий. Охранять Ла Моля Маргарита поручила Жийоне. Полагаясь на его сообразительность и предоставив возможность в зависимости от обстоятельств решать самому – бежать или ждать ее возвращения, она вышла в коридор, одно из ответвлений которого вело к библиотеке и к нескольким гостиным и шло все дальше и дальше к покоям короля, королевы-матери и к потайной лесенке, по которой поднимались к покоям герцога Алансонского и Генриха. Хотя пробило только девять часов, все лампы были потушены, так что в коридоре была кромешная тьма и лишь из ответвления чуть брезжил слабый свет. Королева Наваррская шла твердым шагом. Но не успела она пройти и трети коридора, как услыхала тихие голоса; стремление людей приглушить голоса придавало их шепоту таинственный и жуткий характер. Но в ту же минуту голоса как по команде затихли, даже чуть брезживший свет померк, и все погрузилось во мрак. |