Книга Мой личный враг, страница 59 – Татьяна Устинова

Машина сделала еще два поворота и оказалась на Бульварном кольце.

— Ну что? — спросил пассажир у водителя.

— Да ты же видел! Черт его знает, откуда этот мужик выскочил!

— Вот зараза, придется все сначала начинать…

— Я говорил — лучше в подъезде, а ты — нет, нет, так вернее…

— Да пошел ты! Ни хрена не умеешь, даже девку сшибить. А если опять к ней охранника приставят?

— Да кому она нужна, охранника приставлять.

— Ну приставили же тогда!

— Да не знаю я, зачем тогда приставили!..

— Не нравится мне она, вот что. Мы же не знаем, что это за девка и кому она мешает.

— Да тебе-то что? Лишь бы деньги платили. Пристрелить ее ничего не стоит, вон она, разинув рот, по улицам ходит…

— Однако кто-то ее все-таки вытащил…

— Случайность какая-то, да и все. Может, ему деньги понадобились, тому бомжу, вот он и кинулся.

— Если бы ты соображал побыстрее, он бы не кинулся! Вот зараза! Они помолчали.

— Будешь звонить-то?

— И не подумаю. Сделаем дело, тогда и позвоню.

Добравшись до «Останкино», Лада первым делом позвонила Александре, но трубку никто не снял. На третьем гудке включился автоответчик, и голос Филиппа Бовэ попросил оставить информацию. Лада велела Александре позвонить ей, как только она появится дома, и положила трубку.

— Тебя Терехина спрашивала, — озабоченно сказал Вася Куренной.

Вика с утра была не в духе, в воздухе пахло грозой, и Вася до смерти боялся, что она разразится в его смену.

— Что ей нужно, не знаешь? — спросила Лада.

— Не знаю, Лад, — сочувственно ответил Вася. — Знаю только, что она с самого утра рвет и мечет. Может, уедешь, а мы скажем, что тебя не было сегодня?

— Нет, — решительно сказала Лада, — не нужно.

Не в ее правилах отступать. Даже проигрывая. Бедный Вася Куренной, подумала Лада, он, поди, не догадывается, что ему предстоит лишиться еще одного грамотного и профессионального сотрудника. И не на время, а навсегда.

Вика не даст ей работать в непосредственной близости от себя, пусть даже и в соседней редакции. Нет, придется искать что-нибудь очень далекое от сферы ее влияния, а может, и совсем уходить, менять профессию, привычки, образ жизни…

Лада справилась бы с этим, справилась легко, она была сильной, умной и уверенной в себе. Но без идиота Михайлова, бросившего ее, едва под ним зашатался стул, без этого презренного труса и ублюдка, ей совсем не хотелось бороться.

Чтоб он сдох где-нибудь!

Почему они так трясутся за свои драгоценные карьеры, эти чертовы мужики? Почему не видят того, что у них под носом и что можно взять, не прилагая никаких усилий и никому ничего не доказывая?! Как он смеет бросать ее, словно тряпку, которой вытирает стекло в своей драгоценной машине?!

Небось машину он не бросил, продолжает вытирать и поить дорогим 95-м бензином, а она, умница и красавица Лада Ильина, мечта любого мужчины…

Она так замучилась без него, что даже подаренные родителями на двадцатипятилетие две недели на любом курорте — с открытой датой, езжай когда хочешь — лишь напомнили ей о тех двух чудовищных неделях, что она провела с Васяткой на Канарах.

С утра до ночи он звонил по телефону, пытаясь отсрочить преждевременную гибель своей блестящей карьеры, что-то выяснял, кого-то о чем-то просил, умолял, унижался и чуть не плакал. Ладу он не замечал. Он просто забыл, что поехал с ней отдыхать и что в настоящий момент она где-то рядом!

Что Викин гнев по сравнению с этим унижением!

— Ты слышала? — спросила влетевшая в комнату Лена Зайцева. — Победоносцева назначили замом генерального. Ну как? А?!

— Что? — переспросила Лада. — Андрея?

— Ну конечно, Андрея, — кивнула Лена. — У нас другого нет! Михаландреич в обмороке лежит. Можешь пойти посмотреть.

— Да что мне смотреть! — с досадой сказала Лада.

Она давно знала, что они проиграли, а те, другие, победили.

— Ильина, зайди к Терехиной! — крикнули из коридора. — Она тебя видела и вызывает!

— Иду! — крикнула в ответ Лада.

Не отрывая руки от замусоленной куртки, Александра звонила в дверь Машиной квартиры. Ей казалось, что дверь никогда не откроется. С ее одежды текла грязная вода. Палец, которым она жала на звонок, стало покалывать. Тогда она отпустила этот дурацкий звонок, снова прижалась к куртке — неужели это он? — и заколотила в дверь ногой.

— Не сходи с ума! — сказал ей человек, к которому она прижималась, боясь отпустить его хоть на секунду.

— Маня! — заорала Александра. — Маня, открой!

— Сань, это ты? — спросила за дверью изумленная Александриным буйством Маша. — Подожди секундочку…

— Открывай! — заревела Александра, наваливаясь на дверь.

Неожиданно легко дверь поддалась, и Александра головой вперед влетела в квартиру, волоча за собой человека в синей куртке.

— Ты что? — закричала Маша и попятилась. — Что случилось?! Что с тобой стряслось, Санька?!

— Вот! — сказала Александра и заплакала. — Вот, Мань…

Человек в синей куртке стоял в темном углу, бессильно опустив большие руки. И молчал.

— Да вот же он! — прорыдала Александра, размазывая по щекам грязь. — Это же он! Ты что? Не узнаешь, дура?!

Маша перевела взгляд с одного на другую, сделала шаг назад и неловко, некрасиво упала в обморок.

— Ну, ты, наверное, и сама все понимаешь. — Вика указала Ладе на стул. — Теперь прикрывать тебя некому, это нам хорошо известно. Так что больше я тебя видеть не желаю. Хочешь, в суд на меня подавай, хочешь, в Министерство труда. Мне вполне хватило и той суки. Ее подруг я тут не потерплю. Тебе понятно, солнышко?

— Вполне, — отозвалась Лада и добавила, понимая, что терять ей все равно нечего: — Котик.

Вика недоуменно уставилась на нее, а потом рассмеялась:

— А ты храбрая девочка! Сложись все иначе, ты могла бы вполне успешно на меня работать.

— Вик, — сказала Лада и закурила Викину сигарету, — я взрослая, обеспеченная маменьки-папенькина дочка. Не тешь себя надеждами — даже если я год просижу без работы, с голоду не умру. Более того, моя работа или неработа на бюджете моей семьи никак не отражается. Я не Потапова. И только полные идиотки, вроде твоей подстилки Кати Бергер, добровольно согласятся с тобой работать, и смотреть тебе в рот, и ждать, когда ты их облагодетельствуешь.