Онлайн книга «Тот, кто придет за тобой»
Увидела дом на пригорке в конце улицы. Забор, заросший кустами, калитка. Катя вышла из машины, она не успела даже нажать кнопку на брелоке сигнализации, как что-то привлекло ее внимание на калитке, сверху, на досках. Руки... Она увидела руки, чьи-то пальцы, намертво вцепившиеся в дерево, а потом калитка распахнулась, и Полина Каротеева, навалившаяся на нее всем своим весом изнутри, упала прямо на Катю, едва не опрокинув ее в заросли крапивы. И тут же дико завизжала, начала отбиваться, а затем, судорожно глотнув воздуха, захрипев, стала сползать вниз, вниз... – Что тут такое? Вот черт, да она же в крови вся! Катя, потрясенная, оглушенная, обернулась и... Гермес – похоронный агент, и на узкой дачной улице впритык капотом к бамперу Катиной машины – черный внедорожник, подъехавший бесшумно или просто материализовавшийся из послеполуденного пекла? Катя оглянулась – пустая улица, глухие заборы и только они трое – уткнувшаяся лицом в траву Каротеева и этот парень, чернила на бланке допроса которого, наверное, еще не успели высохнуть. – Она что, мертва? – спросил Гермес. Катя нагнулась к Каротеевой, пощупала пульс на шее – есть! – Она жива, ну-ка, помогите поднять ее, тащите в машину. – Она в крови вся, вы что, хотите ее ко мне... в мою машину такую? Вы с ума сошли? – В мою машину! Быстрее, поднимайте ее, потащили. Кое-как подняв Каротееву, они вдвоем доволокли ее до «Мерседеса» и запихнули на пассажирское сиденье. Катя начала лихорадочно осматривать ее – ладони в порезах, на предплечье глубокая резаная рана... Есть ли еще повреждения? Катя осмотрела живот, грудь – вроде нет, но летнее ситцевое платье все в крови. – «Скорую» надо немедленно. – Сюда только через час доберется, а то и больше. Катя вытащила мобильник – Чалов сказал, чтобы она ему позвонила... если «Скорая» сюда в дачный поселок прибудет с таким опозданием, то... – Валерий Викентьевич! – Да, я слушаю. Екатерина Сергеевна, это вы, у вас такой голос... – Каротеева ранена. – Что? – Кто-то напал на нее и ранил, я не могу определить точно характера повреждений. Я у ее дома сейчас. – Так... вот оно, значит, как... черт... Екатерина Сергеевна, везите ее в больницу немедленно, слышите? Местная городская больница. Я приеду туда, место происшествия оставьте как есть – я сейчас пошлю туда наряд из УВД для охраны, с этим потом разберемся. Каротеева что-то сказала вам? Она видела, кто на нее напал? – Она без сознания. – Везите ее быстро в больницу. Проследите, чтобы ей оказали всю необходимую помощь, поговорите с врачом. Она важный свидетель, она нужна нам живой. Я приеду в больницу так скоро, как смогу. Катя села за руль. Гермес стоял на обочине. Катя подумала: почему он появился здесь? Когда еще сюда прибудет наряд ППС... в доме, во дворе могли ведь остаться важные улики... Она сейчас уедет, а он тут останется и... – А вы что здесь делаете? – спросила она резко. – Как вы тут оказались? – Я живу на улице Юбилейной, а ваша машина перегородила проезд. – Где у вас больница, приемный покой? – На Силикатном, здесь недалеко – поворот с шоссе направо. Это ведь там же, где морг и кримлаборатория... Что же это я спрашиваю... я ведь была там... больничные корпуса, парк, я все это видела... Что это со мной? Ну же, давай, соберись! Катя стиснула руль – Каротеева, возможно, умирает, а она... Давай соберись! – Разворачивайтесь, показывайте дорогу! – скомандовала она Гермесу. Нет, ты тут не останешься один. – Я? В смысле, чтобы я поехал с вами? – Показывайте дорогу! – Это исключено. Мне надо домой, потом в офис – со смертью Платона столько всего сейчас... – В камеру захотел, что ли, по подозрению в убийстве? – загремела Катя. – А то я тебе быстро это устрою, понял? Кому сказала – садись в свою машину, разворачивайся и показывай дорогу до больницы! И там тоже поможешь мне. Гермес сел за руль внедорожника. – Вот поэтому вас и не любят – ментов, полицию... вот за это самое! – прокричал он из открытого окна. Однако послушно ехал впереди весь путь. Катя только и видела перед собой – его красные габаритные огни, синий указатель, поворот, дома, дома, дома, поворот, ворота и больничный парк. Серые облупленные корпуса ЦРБ, высокий козырек и двери, куда подруливают «Скорые». – Помогите мне ее вытащить... нет, тут нужны носилки, бегите за носилками, позовите же кого-нибудь! Гермес скрылся за дверями приемного покоя. Катя придерживала Каротееву. Неожиданно та открыла глаза – в них плескался страх. – Больно... как же мне больно... – Где болит? – Грудь... сердце... Катя похолодела – у нее рана в сердце? – Мы уже в больнице... не волнуйтесь, все будет хорошо, тут вам помогут... Кто на вас напал? – Я не знаю, я ничего не знаю... я сидела в саду... задремала, а потом... я ничего не помню, вот тут очень болит... Охранник в черной форме выкатил носилки, Гермес шел за ним. – Кладите ее. Охранник и пальцем не шевельнул, чтобы помочь, – они уложили Каротееву на каталку вдвоем. Гермес придержал двери, Катя покатила носилки. Гермес остался снаружи. А внутри в приемном покое – никого. Некоторые двери кабинетов распахнуты, но там пусто, другие заперты – стучи не стучи, кричи не кричи... – Эй, помогите! Кто-нибудь, доктор, сестра! Голова Полины Каротеевой запрокинулась – она лежала слишком низко. Катя подложила ей под голову свою сумку – вот так. – Сейчас, сейчас, все будет хорошо, мы кого-нибудь тут найдем. – Я вас вспомнила. – Что, Полина? – Вы приезжали... это ведь вы приезжали ко мне... и потом тоже... – Да, это я, а вы нам поставили кассету, где читали свой рассказ про колодец. Эй кто-нибудь, доктор, сестра!! Человек умирает! – Да, я читала, я хотела, чтобы кто-то узнал... потому что очень тяжело... тяжело жить с этим... я раньше не думала, что это будет так тяжело... «У нее бред», – подумала Катя. – Вы видели того, кто напал на вас в саду? Каротеева закрыла глаза. Она отключается! – А в той истории про колодец, – Катя наклонилась, – кто была та женщина? Та женщина, которую пытались спасти, вытащить те четверо? |