Книга Отель последней надежды, страница 51 – Татьяна Устинова

Так и получилось, что осталась Катя.

Бабушка, Катя и домик. А потом родители погибли в автокатастрофе.

— Кать, ты где?

— Я здесь.

Максим Вавилов вышел из-за камина.

Катя бросила журнал на пол и произнесла будничным тоном хорошей жены:

— Ты бы поел. Приходила твоя домработница, приготовила котлеты, сказала, что ты их любишь. Сказала, что ее зовут Таня. Еще какой-то дядька весь день косил траву за соснами.

— Это Танин муж, Петр, — зачем-то объяснил Максим. — У них дом с той стороны участка, где центральные ворота. Мы подъезжали с другой.

— Ух ты! — восхитилась Катя. — Твоя прислуга и живет с тобой! Ну все прямо как у графа Льва Николаевича! А Петр не качал тебя на руках, когда ты был маленький? А потом в Летний сад не водил?

Максим подошел и сел на пол, рядом с диваном.

— Нет, — сказал он. — Мы в Москве живем, а у нас тут Летнего сада нету! И прислуги никакой не было, пока отец не стал.., тем, кем стал.

— Ты как будто его за это осуждаешь!

— Я ему завидую, — вдруг признался Максим Вавилов. — Я завидую ему так, как нельзя завидовать родному отцу, понимаешь? И я никогда в жизни никому об этом не говорил!

Катя слезла с дивана и села рядом с ним, чтобы он понимал, как внимательно она его слушает.

— Почему завидуешь?

— Он смог все, чего не смог я! Он просто научный работник, физик! Он полжизни в лаборатории провел! А когда началась перестройка и наука кончилась, он не запил, не пропал, не сдался! Он настоящий мужик, понимаешь?! У него была семья, и он знал, что должен ее кормить! Но ведь и кормить можно по-разному. Можно картошку сажать, а потом продавать, а можно сделать миллионы! И он сделал миллионы! У них в институте был какой-то профилакторий, отец и два его приятеля взяли его в аренду. Он не ел, не пил, не спал несколько лет, занимался только профилакторием! Никто не верил, что у них получится, а у них получилось. Через пять лет он его выкупил, продал за какие-то бешеные деньги и купил гостиницу. А потом еще одну, а теперь у него сеть отелей по всему миру, и он миллионер!

Она помолчала немного.

— А что еще он смог, чего не можешь ты?

— Он всю жизнь любит мою мать, — сказал Максим Вавилов. — Мне кажется, если бы ему не нужно было работать, он бы носил ее на руках. Ну, вот просто брал бы и носил. Он сложный человек, у него характер ужасный, но все, что он сделал, он сделал для нее.

— Но это же.., отлично.

— Отлично, — согласился Максим Вавилов. — Только у меня никогда ничего такого не было. Я не знаю, что бы я смог, а чего бы не смог, понимаешь? И я никогда не мог так любить женщину! Я все время боюсь, что меня обманут, что она окажется какой-то не такой, что тогда я буду делать?! Я все время.., боюсь переплатить, а отец ничего не боится! Ему наплевать.

— Да, — согласилась Катя Самгина. — С такой моделью в голове жить сложно.

— А отец не понимает, что я не могу, как он, потому что я не он!

— Ты бы ему объяснил.

— Не хочу. Я пытался, и ничего не вышло!

— Один раз пытался-то? Или два?

— Какая разница, Катя!

— Большая. Есть вещи, за которые стоит бороться. За любовь, например. Или за то, чтобы отец тебя понял. И тут глупо считаться — я с ним говорил три раза, а он все равно не понял, а в четвертый я говорить не хочу! Какая разница, сколько раз ты говорил! Нужно сказать так, чтобы он услышал! А ты подсчитываешь!..

— Ну, он меня не слышит, — заключил Максим Вавилов. — Кать, ты должна вспомнить все, по секундам, что было, когда ты нашла труп! Ну не понимаю я, зачем тебя пытались задушить! Да еще с таким риском!

Катя машинально взялась за горло. Там все еще саднило, и по ночам она просыпалась от того, что ей снилось, как веревка захлестывает ее шею.

— Да ничего не было такого! Я уже все тебе рассказала. Я вышла из машины, пошла к подъезду и тут увидела.., под лавкой… Я на корточки присела, думала, что он жив, а потом увидела наручники, и мне плохо стало. Кажется, у меня был такой.., мини-обморок.

— Что это значит?

Она улыбнулась.

— В глазах потемнело, повело как будто. Я на лавочку села. Ну, может, секунду сидела или две. А потом все прошло.

— А может, ты полчаса сидела? Или два часа?

Катя посмотрела на него с удивлением.

— Да нет, Максим, какие два часа! Это одно мгновение! А потом я решила вам звонить, но тут мотоциклист подъехал, и я не сразу позвонила. Я ведь еще уговаривала его остаться!

— Ну да, уговаривала! Ты ему в ухо дала! — Мысль о том, что она дала в ухо Василию Игнатьевичу, доставляла ему удовольствие. — И никого ты не видела? Никаких особенных машин? Странных людей? Диких животных? Крокодилов?

Она засмеялась:

— Да что тебе дались эти крокодилы?! Не было никого, я же тебе говорила! Только когда я на лавочке сидела, из палатки какой-то человек вышел, постоял и опять ушел. — Она помолчала, вспоминая. — Нет, нет, не ушел! Он в машину сел и уехал, вот как! Но это было на той стороне бульвара, он ко мне даже не подходил!

— Так, — сказал старший оперуполномоченный. — Значит, когда ты очнулась на лавочке, на той стороне бульвара стоял человек. Так?

— Нет. Он вышел из палатки, я видела, как он шел. Он, наверное, к своей машине шел. Он просто постоял на тротуаре, прикуривал, что ли, потом сел в машину и уехал.

— Так, — повторил уполномоченный. — Ты точно видела, что из палатки?

— Да.

— Почему ты его не позвала на помощь?

Она виновато пожала плечами.

— Я не знаю. У меня в голове все мутилось, и тошнило, и я тоже хотела уйти, чтобы с милицией не связываться! А потом решила, что нельзя уходить.

Максим молча кивнул.

— В палатке я не был, — произнес он задумчиво. — В палатке был Вова Бобров, и его там уверили, что к ним никто, кроме гаишников, не заезжал и не заходил и никакого трупа они не видели. Так. Если там был какой-то человек, это уже другая песня получается.

— Слушай, — вдруг спросила Катя Самгина, — а твой отец правда хозяин «Англии»?

— Не он один, но, в общем.., да.

— С ума сойти, — задумчиво сказала она. — А у меня там подруга работает. Ты про нее спрашивал. Надежда. Она портье, а гостиница твоего отца. Ужас какой-то, так не бывает! Кстати, верни мне телефон! Я тут у тебя телефона не нашла, а мне бы домой позвонить! Я, правда, Нине Ивановне денег много оставила, и вообще она надежная, но все-таки так долго!.. И Надежде надо бы позвонить, она там с ума сходит, наверное.