Онлайн книга «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 3»
|
– Это требует отмщения. Какие все женщины ехидны! – воскликнул Маликорн. – Успокойтесь, дорогой Маликорн, успокойтесь! – Напротив, зло нужно пресечь в корне. Нужно вовремя предупредить Рауля. – Эка придумал! Теперь уже поздно, – ответила Монтале. – Почему? – Эти слова Лавальер… – Да. – Эти слова… – Ну? – Дошли до короля. – Король знает их? Они были переданы королю? – Король слышал их. – Ohime [3] , как говорил господин кардинал. – Король находился в то время недалеко от королевского дуба. – Следовательно, – заключил Маликорн, – теперь у короля и принцессы все пойдет как по маслу, а козлом отпущения явится бедный Бражелон. – Вы совершенно правы. – Это ужасно! – Ничего не поделаешь. – Да, пожалуй, лучше не становиться между королевским дубом и королем, не то такой маленький человек, как я, мигом будет раздавлен, – промолвил Маликорн после минутного размышления. – Сущая правда. – Подумаем теперь о себе. – Как раз то самое, чего и я хотела. – Откройте же свои прелестные глазки. – А вы давайте сюда ваши большие уши. – Приблизьте ваш крошечный ротик, чтобы я мог крепче поцеловать вас. – Вот он, – сказала Монтале и тотчас сама ответила звонким поцелуем. – Разберемся во всем как следует. Господин де Гиш любит принцессу, Лавальер любит короля; король любит принцессу и Лавальер; принц не любит никого, кроме себя. Посреди всех этих любовных историй даже дурак сделал бы себе карьеру, а тем более такие рассудительные люди, как мы. – Вы всё носитесь со своими мечтами. – Вернее, со своими фактами. Позвольте мне быть вашим путеводителем, моя дорогая; кажется, до сих пор вы не могли пожаловаться на мои советы, не правда ли? – Не могла. – В таком случае пусть прошлое служит вам порукой за будущее. Так как здесь каждый думает о себе, подумаем о себе и мы. – Вы совершенно правы. – Но только исключительно о себе. – Идет! – Союз наступательный и оборонительный! – Клянусь, что буду свято исполнять его. – Протяните руку; вот так: все для Маликорна! – Все для Маликорна! – Все для Монтале! – отвечал Маликорн, протягивая руку, в свою очередь. – А теперь что же делать? – Держать постоянно глаза открытыми, насторожить уши, собирать улики против других, не давать никаких улик против себя. – По рукам! – Идет! – Решено. А теперь, когда договор заключен, прощайте. – Как прощайте? – Да так. Возвращайтесь в свою харчевню. – В свою харчевню? – Да; ведь вы же остановились в харчевне «Красивый павлин»? – Монтале, Монтале, вы сами выдали себя! Вы отлично знали о моем пребывании в Фонтенбло. – Что же это доказывает? Что вами занимаются больше, чем вы заслуживаете, неблагодарный! – Гм… – Возвращайтесь же в «Красивый павлин»! – Ах, какая незадача! – Почему? – Это совершенно невозможно. – Разве не там ваша комната? – Была, а теперь нет. – Нет? Кто же у вас отнял ее? – А вот послушайте… Как-то раз, набегавшись за вами, я пришел, едва переводя дух, в гостиницу, как вдруг вижу носилки, на которых четверо крестьян несут больного монаха. – Монаха? – Да. Старика францисканца с седой бородой. Смотрю, несут этого больного монаха в гостиницу. Я поднимаюсь за ним по лестнице и вижу, что его вносят в мою комнату. – В вашу комнату? – Да, в мою собственную комнату. Думая, что произошла ошибка, зову хозяина; хозяин заявляет мне, что комната была снята мной на неделю, срок истек, и теперь ее занял этот францисканец. – Вот как! – Я сам воскликнул тогда: вот как! Больше того, я хотел рассердиться. Я опять поднялся наверх. Я обратился к самому францисканцу. Хотел доказать ему неучтивость его поступка. Но этот монах, несмотря на всю свою слабость, приподнялся на локте, вперил в меня огненный взгляд и сказал голосом, который годился бы для командования кавалерийским отрядом: «Выкиньте этого нахала за дверь!» Это приказание было моментально исполнено хозяином и четырьмя носильщиками, которые спустили меня с лестницы немножко скорее, чем я сам спустился бы. Вот почему, дорогая, я оказался без крова. – Но кто такой этот францисканец? – спросила Монтале. – Что он, генерал ордена? – Наверное; мне послышалось, что его величал так вполголоса один из носильщиков. – Итак?.. – протянула Монтале. – Итак, у меня нет больше ни комнаты, ни гостиницы, ни крова, и все-таки я решил, как и мой друг Маникан, не ночевать под открытым небом. – Что же делать? – вскричала Монтале. – Вот именно! – Ничего не может быть проще, – раздался вдруг чей-то голос. Монтале и Маликорн разом вскрикнули. Показался де Сент-Эньян. – Дорогой Маликорн, – сказал он, – счастливый случай снова приводит меня сюда, чтобы вывести вас из затруднительного положения. Пойдемте, я предлагаю вам комнату у себя и ручаюсь вам, что ее не отнимет никакой францисканец. Что же касается вас, мадемуазель, будьте спокойны: я уже посвящен в тайну мадемуазель де Лавальер и мадемуазель де Тонне-Шарант; вы были только что так добры, что посвятили меня в вашу, благодарю: я буду хранить все три тайны так же свято, как и одну. Маликорн и Монтале переглянулись, как двое школьников, застигнутых на месте преступления. Но так как Маликорн не мог не увидеть всех выгод предложения де Сент-Эньяна, то он сделал Монтале знак, что покоряется, и та ответила ему тем же. Затем Маликорн медленно спустился с лестницы, обдумывая, как бы поискуснее выведать у г-на де Сент-Эньяна все, что последний мог знать о пресловутой тайне. А Монтале помчалась как лань, и никакой лабиринт не мог сбить ее с пути. Сент-Эньян действительно привел к себе Маликорна, оказывая ему всяческое внимание, – так он был счастлив держать в руках двух человек, которые могли бы поставлять ему сведения о тайнах фрейлин. XXXII. Что же в действительности произошло в харчевне «Красивый павлин»
Прежде всего сообщим читателю некоторые подробности о харчевне «Красивый павлин»; потом перейдем к описанию постояльцев, которые занимали ее. |