Онлайн книга «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Часть 3»
|
Поэтому, улыбаясь с видом человека, которому отдают должное, он отвечал: – Дорогой хозяин, я возьму самую лучшую и самую веселую комнату. – С конюшней? – С конюшней. – С какого дня? – Немедленно, если это возможно. – Чудесно. – Только, – поспешно прибавил Маликорн, – я не займу сейчас большого помещения. – Хорошо, – произнес хозяин тоном человека понимающего. – Некоторые причины, которые потом станут для вас ясны, заставляют меня занять для себя лично только эту маленькую комнату. – Да, да, да, – подтвердил хозяин. – Когда приедет мой друг, он наймет большое помещение. И так как оно будет принадлежать ему, то он сам и рассчитается с вами. – Прекрасно, прекрасно! Так мы и договаривались. – Договаривались? – Слово в слово. – Странно, – пробормотал Маликорн. – Значит, вы понимаете? – Да. – Это все, что нужно. Так как вы понимаете… А вы ведь понимаете, не правда ли? – Вполне. – Отлично, проводите меня в мою комнату. Хозяин «Красивого павлина» пошел впереди, держа шляпу в руке. Маликорн поместился в своей комнате и был крайне удивлен, что хозяин гостиницы, встречая его на лестнице, постоянно подмигивал ему, как соумышленнику. «Тут произошло какое-то недоразумение, – говорил себе Маликорн, – но пока оно не разъяснилось, я буду им пользоваться; ничего лучшего мне не нужно». И как охотничья собака, пускался он из своей комнаты ловить придворные новости, то обжигаясь фейерверками, то купаясь в брызгах фонтана, как он говорил мадемуазель Монтале. На другой день по приезде он увидел, как к крыльцу гостиницы подъехали один за другим семеро путешественников и заняли все помещения «Красивого павлина». При виде всех этих путешественников и их челяди Маликорн с удовольствием потер себе руки, думая, что, запоздай он хотя бы на один день, у него не было бы кровати, на которой он мог бы отдыхать по возвращении из своих экспедиций. Когда все приезжие были размещены, хозяин вошел в комнату Маликорна и с обычной почтительностью сказал: – Любезный гость, в третьем корпусе вам оставлено большое помещение; вы знаете это? – Конечно, знаю. – Я вам делаю настоящий подарок. – Спасибо! – Поэтому, когда ваш друг приедет… – Ну? – Он останется доволен мной, если только это не такой человек, которому ничем не угодить. – Позвольте мне сказать несколько слов по поводу моего друга. – Говорите, ради бога, ведь вы здесь хозяин! – Вы знаете, он должен был приехать… – Да, должен. – Он, вероятно, изменил свое намерение. – Нет. – Вы в этом уверены? – Уверен. – Потому что, если у вас есть хоть какие-нибудь сомнения… – Слушаю. – То я вам заявляю: я не ручаюсь, что он приедет. – Однако он сказал вам… – Да, сказал; но вы знаете: человек предполагает, а бог располагает, verba volant, scripta manent. – Что это значит? – Слова улетают, написанное остается, а так как он мне ничего не написал, а удовольствовался устными заявлениями, то я вам разрешаю, хотя не побуждаю вас… вы понимаете, я в большом затруднении… – Что же вы мне разрешаете? – Сдать это помещение, если за него вам предложат хорошую цену. – Сдать? – Да. – Ни за что, сударь, никогда я не сделаю подобной вещи. Если он не написал вам… – Нет. – То он написал мне. – А-а-а!.. – Да. – А в каких выражениях? Посмотрим, сходится ли его письмо с устными его указаниями. – Вот что приблизительно было в письме: «Господину содержателю гостиницы „Красивый павлин“. Вы, вероятно, предупреждены, что в вашей гостинице назначено свидание нескольких важных особ; я принадлежу к членам общества, собирающегося в Фонтенбло. Придержите поэтому небольшую комнату для моего друга, который приедет или раньше, или после меня…» – Вы и есть этот друг, не правда ли? – прервал свою речь хозяин «Красивого павлина». Маликорн скромно поклонился. Хозяин продолжал: «И большое помещение для меня. За большое помещение рассчитываюсь я; но я желаю, чтобы маленькая комнатка стоила недорого, так как она предназначена для бедняка». – Это опять-таки вы, не правда ли? – спросил хозяин. – Да, конечно, – ответил Маликорн. – Итак, мы сговорились. Ваш друг заплатит за большое помещение, а вы за вашу комнату. «Пусть меня колесуют, если я что-нибудь понимаю в происходящем», – подумал Маликорн. А вслух прибавил: – А скажите, вы остались довольны именем? – Каким именем? – Стоящим в конце письма. Оно служит вам полным ручательством? – Я хотел спросить его у вас, – сказал хозяин. – Как, письмо было без подписи? – Да, – отвечал хозяин, широко раскрывая глаза, в которых светились таинственность и любопытство. – В таком случае, – заявил Маликорн, тоже принимая таинственный вид, – если он не назвал себя… – Да? – Значит, у него были на то причины. – Без сомнения. – И я – его друг, его поверенный, не стану разоблачать его инкогнито. – Вы правы, сударь, – согласился хозяин. – Я не буду настаивать. – Я ценю вашу деликатность… Но, как сказал мой друг, за мою комнату полагается особая плата; сговоримся о ней. – Сударь, это дело решенное. – Все же сосчитаемся. Комната, стол, конюшня и корм для моей лошади; сколько вы возьмете в день? – Четыре ливра, сударь. – Значит, двенадцать ливров за истекшие три дня. – Да, сударь, двенадцать ливров. – Вот они. – Зачем же вам платить теперь? – Затем, что, – таинственно понижая голос, проговорил Маликорн, видевший, что таинственность производит отличное действие, – затем, что я не хочу остаться в долгу, если мне придется уехать внезапно. |