Онлайн книга «Верховные судороги»
|
— Ты пропустил «милая». И постарайся, пожалуйста, не задохнуться от восторга. — Малыш, но это же бессмыслица. — Вот и я ему так сказала. — А про то, что у тебя контракт еще на два года, ты ему не сказала? — Нет, до этой темы мы с ним как-то не добрались. — Ты же не можешь просто взять и бросить все, что мы с тобой создали, — сказал Бадди. — Малыш, речь идет о Верховном суде. Наша страна призывает меня исполнить мой долг. — Ну так скажи ей, что отдашь деньгами. — Голубчик мой… — У тебя имеются определенные обязательства, Пеппер. И не только передо мной. Как насчет миллионов преданных тебе зрителей? Ты что же, собираешься просто-напросто сказать им: «Идите в жопу»? — Вообще говоря, — ответила Пеппер, — именно к этой формулировке я прибегать не собиралась. И если наши зрители действительно преданы мне, не думаю, что они станут стреляться из-за того, что я перешла из телешоу в Верховный суд. — Между прочим, это самое телешоу, о котором ты говоришь с таким презрением, и есть единственная причина, по которой тебе предложили посидеть в Верховном суде. — Я этого и не отрицаю, — сказала Пеппер и скрестила на груди руки. — Понятно. То есть ты решила сказать «иди в жопу» не кому-нибудь, а мне? — Нет, — ответила Пеппер, — но если ты будешь продолжать в том же духе, то, возможно, услышишь именно эти слова еще до завершения нашего разговора. — Ты не можешь так со мной поступить. — Я поступаю «так» вовсе не с тобой. И кстати, давно ли тебя назначили центром Вселенной? — Ты хочешь оказаться в суде? Ну так ты там окажешься. За нарушение условий контракта! — Боже, какой ты, оказывается, строгий, — вздохнула Пеппер. — Ладно, спасибо, что был со мной так мил и сделал эту минуту особенно значительной для меня. Мне пора звонить президенту. Не хочешь поприсутствовать при нашем разговоре и лично послать его в жопу? Глава 6
Во вторник утром — сенатор Декстер Митчелл уже сидел в своем кабинете на Капитолийском холме — на его столе затренькал телефон. Звонил Грейдон Кленнденнинн, самый главный из президентских мандаринов. Эти двое хорошо знали — и плохо переваривали — друг друга. Грейдон именовал Митчелла (в частных разговорах) «зазнавшейся посредственностью». Декстер именовал Грейдона (в публичных выступлениях) «невыносимым, получающим непомерное жалованье эгоманьяком». Крупицы истины присутствовали в обеих формулировках. Этот телефонный звонок был чем-то вроде совещания на поле близящейся битвы, в ходе которого представители двух замерших одна против другой армий обсуждают размеры взяток, способных предотвратить кровавую резню, — и условия их дачи. — Итак, — произнес Грейдон Кленнденнинн, — habemus papam. [23] Он всегда с большим удовольствием тыкал Митчеллу в нос свое знание разного рода премудростей. — Я не учился в закрытой школе, Грейдон. Попробуйте изъясняться на английском. — Это слова, которыми в Ватикане извещают об избрании нового папы, — сообщил Грейдон и зевнул — он еще не пришел в себя после перелета через несколько часовых поясов. — У нас обозначился новый кандидат. И я счел необходимым сообщить вам об этом — отсюда и мой телефонный визит вежливости. — Ладно, — отозвался Декстер и, взяв со стола карандаш, пододвинул к себе по старой, еще прокурорских его времен, привычке большой блокнот. — Выкладывайте. — Я намереваюсь сказать вам кое-что без околичностей и предвзятости, — сообщил Кленнденнинн. — Вы не против? — Давайте, — ответил Митчелл, поняв, что услышит сейчас нечто любопытное. — Вы почти наверняка сообразите, что имя это было названо не мной. «Старый лис», — подумал Декстер. — Тем не менее, — продолжал Кленнденнинн, — я дал президенту слово, что сделаю все возможное, чтобы наша кандидатура была одобрена. И я намерен сделать именно все. — Хорошо, Грейдон. Я понял. Вы поддерживаете вашего кандидата на тысячу процентов. Кто он? Быстрая Вода? — Нет. Картрайт. Мысли Декстера Митчелла припустились наперегонки. Кажется, в шестом судебном округе был какой-то Картрайт… — Судья Пеппер Картрайт, — прибавил Грейдон. — Вы сказали: Пеппер Картрайт? — Да. — Пеппер Картрайт. — Да. — Телевизионный судья? — Она самая. Декстер Митчелл склонился над столом и помассировал еще мягкую после утренней инъекции ботокса кожу лба. — Какого черта, Грейдон? Вы шутите, что ли? — Нисколько. Президент считает, и, должен сказать, я с ним согласен, что обсуждение последних двух кандидатов было обращено благодаря вам в нелепый спектакль. Поэтому он избирает новую тактику, и, надо отдать ему должное, ход он нашел весьма неординарный. Вам это слово знакомо? — Мы провели доскональные, честные слушания. Не я виноват в том, что… — Давайте обойдемся без словесных прикрас, хорошо? Он направил к вам двух достойных мужей, двух львов судебной системы. Людей выдающихся, честных, проверенных. С репутациями — пальчики оближешь. А вы устроили подобие салемского судилища над ведьмами. В моменты особенно напряженные Декстер Митчелл разражался крайне неприятным смешком. Чередой высоких, коротких звуков, чем-то вроде кудахтанья. Кто-то из слышавших этот смешок сказал, что он смахивает на звуки, испускаемые насильно кормимым гусем. В ходе телевизионных президентских дебатов Митчелл пару раз издал его, заставив не одного зрителя задуматься о том, охота ли ему в течение четырех лет слышать этот звук исходящим из Белого дома. — Это — а-а-ак! — абсурд! — Помилуйте. Ваше замечание неуместно. «Неуместность» была для Грейдона Кленнденнинна худшим из преступлений, достойных смертного приговора. — Мне жаль, что у вас и у президента сложилось подобное мнение. Я с ним согласиться не могу. Позвольте мне указать, что… Но Кленнденнинну отнюдь не улыбалось выслушивать продлинновенные разглагольствования Декстера Митчелла. — Вы смотрели ее шоу? — спросил он. — Что? Нет, — солгал Декстер. — А стоило бы. Похоже, все прочие жители Америки его смотрят. Она очень популярна. Этакий высокий, холодный бокал текилы. Да. И родом из Техаса. Ее дед был там шерифом. — Да будь он хоть Сэмом Хьюстоном. [24] Это неприемлемо. Это оскорбление. Это балаган. Это… |