Онлайн книга «Персональный ангел»
* * * Тимофей позвонил из Женевы, когда Катерина засыпала на очередном собрании предвыборного штаба. Летом противостояние немножко улеглось – обе стороны готовились к решительным осенним наступлениям. Поток компроматов друг на друга временно приостановился. Солнце палило Москву нещадно, влажная жара давила на голову, отекали руки, телефонные трубки казались мокрыми и скользкими. Вялые перебранки выжимали остатки сил. Хотелось сесть под кондиционером и забыть о том, что существует улица с горячими автомобильными выхлопами и запахом раскаленного асфальта. Приходченко все дела переложил на Катерину и Скворцова, устраивая новую жизнь для себя и Кирюхи, в которой была Диана и не было двух религиозных фанатичек, чуть не натворивших настоящих бед. До конца жизни он будет благодарен Тимофею Кольцову и, может быть, даже сумеет когда-нибудь ему об этом сказать… Тимофей на неделю улетел по делам в Швейцарию. Катерина нервничала и злилась, пилила сотрудников и чувствовала себя стервой. В Женеве была Юлия Духова, умница и красавица, сосланная туда усилиям и самой Катерины. Поняв, что ревнует, она возненавидела себя окончательно – сколько раз она уговаривала себя, что личная жизнь Тимофея не должна ее касаться! Но она касалась, да еще как! Все это было неправильно, противно, и хотелось, чтобы Тимофей скорее вернулся. Он позвонил и сообщил замученным голосом, что вечером будет в Москве. – Ты поезжай прямо ко мне, чтобы я тебя нигде не искал, – распорядился он, нисколько не заботясь о том, что это могло противоречить каким-нибудь Катерининым планам. – Ладно, – согласилась она холодно, понимая, что вступать в дискуссию по телефону нет никакого смысла. Кроме того, она ужасно соскучилась. И все же его наплевательское отношение к жизни раздражало и беспокоило. Так не могло продолжаться до бесконечности. – Ты чего злая? – спросил он, помедлив. – Я не злая, – отрезала она, и они кое-как попрощались. Тимофей приехал в десятом часу – очень рано. Катерина только-только поставила в духовку мясо. Она была уверена, что из Шереметьева он поедет в офис и только потом домой, но он в офис почему-то заезжать не стал. – Катерина! – заорал он с порога. – Ты дома? Швырнув под зеркало чемодан, он стаскивал ботинки. – Я здесь, – отозвалась она из кухни. – Я иду, Тимыч! Он вздохнул с облегчением – как хорошо, что она дома, никуда не надо ехать, искать, звонить… Как он мечтал вернуться и застать ее в своей квартире, в сарафане или майке, с волосами, перевязанными розовой ленточкой, и босиком. Она выбежала из коридора, ведущего на кухню, и бросилась ему на шею. – Как я рада, что ты приехал, – сказала она после того, как они первый раз поцеловались. Она тут же забыла, что была им за что-то недовольна и даже хотела что-то такое ему высказать. – Господи, как здорово, что ты приехал! Он еще раз поцеловал ее, чувствуя уже ставший привычным быстрый и горячий всплеск желания. Как он жил без нее? – Там жара такая, в этой Женеве, – пожаловался он. – Даже жарче, чем в Москве. Я чуть не умер. – Ну, не умер же, – рассудительно заявила она и поцеловала его в ладонь. – Хочешь, я отведу тебя в ванну? А то мясо еще не готово. Ты вообще-то голодный? Он посмотрел на нее. За неделю он совсем отвык от Катерины. От ее голоса, интонаций, смешных словечек и цитат из фильмов. Он забыл ее духи, завитки волос на шее и манеру корчить забавные гримаски. – Катька, – прошептал он и притянул ее к себе. – Катька… Он силился что-то сказать, сердце у него бухало, как паровой молот, и даже взмокли короткие волосы на виске. Он сам не знал, что именно хочет ей сказать. Он не знал таких слов и не понимал, что с ним происходит. Она сжалилась над ним. Над великим и могущественным Тимофеем Кольцовым. Сжалилась и, как всегда, увела разговор в безопасное и спокойное русло. Но почему-то сейчас это его разочаровало. – Давай в ванну, Тимыч, – сказала она преувеличенно весело. – Ты весь мокрый. А я мясо посмотрю и подойду к тебе. Он лежал в джакузи, закинув голову на край и чувствуя, как расслабляется жаркое напряженное тело. – Ты чего улыбаешься? – спросила Катерина, ставя перед ним стакан с соком. – У тебя вид, как у блаженного Августина. – Принеси мне портфель, – попросил он и сел прямо. – Куда? Сюда? – удивилась она. Он кивнул. – Работать будешь? – еще больше удивилась она. – Давай неси, – велел Тимофей и отхлебнул сока. Наверное, это и есть счастье, глупо подумал он. Вот и ответ на самый трудный вопрос человечества. Тимофей Кольцов, кажется, понял, в чем оно состоит… – Тебе его прямо в воду бросить? – осведомилась Катерина. Он вытер полотенцем громадную загорелую ручищу и запустил ее в кожаные недра портфеля. Катерина наблюдала с интересом. Он долго что-то искал и в конце концов выудил небольшую голубую коробочку, перевязанную золотой ленточкой. Тиффани. – Тимыч, ты ненормальный, – все поняв, прошептала Катерина. – Открой, – приказал он. Ему очень хотелось купить ей кольцо. Он даже его выбрал. И в последний момент испугался, что она истолкует это как предложение руки и сердца, которое он не мог и не хотел делать. Поэтому он купил серьги. Таких бриллиантов она вообще никогда не видела, только на церемонии вручения “Оскаров” по телевизору. Они сияли льдистым аристократическим блеском, как будто в их глубине полыхал ледяной огонь. Она боялась к ним прикоснуться. – Давай меряй, – велел Тимофей, встревоженный ее молчанием. – Ты что, Кать? – Как красиво, – завороженно сказала она. – Как удивительно… Вскочив с бортика джакузи, она перед зеркалом осторожно вдела серьги в маленькие заполыхавшие уши и повернулась к нему. – Ну как? – Потрясающе, – произнес он с трудом. – Просто потрясающе. И, приподнявшись, потянул ее к себе в воду. В середине ночи Катерина уснула в полном изнеможении. Тимофей лежал, прислушиваясь к тишине и ее дыханию. Она спала у него под боком, и это было замечательно. До ее появления в его жизни он и не знал, какое это удовольствие – обнимать ее, теплую, сонную, совершенно расслабленную. Его личную, частную, неприкосновенную собственность. |