Онлайн книга «Линия красоты»
— Нормально, вполне нормально… просто прекрасно. Ник ласково улыбнулся. Сейчас на лице Кэтрин не было ни следа горя, казалось, ее даже рассердил его вопрос: видимо, подумал Ник, смерть Пэта уже осталась для нее в прошлом. Пожалуй, в этом есть смысл: выражаешь свои чувства бурно — и избавляешься от них раз и навсегда. На Кэтрин были тугие белые шорты и свободная серая майка Джаспера, сквозь которую тревожно просвечивали маленькие груди. Никто еще не заходил к Нику в комнату, и в ее появлении было что-то интимное и приятно неловкое, словно в первом свидании. Она села на кровать, попрыгала, проверяя пружины. — Бедняга Ник, вечно тебе достаются самые жалкие комнатушки. — Мне моя комната нравится, — оглянувшись, возразил Ник. — Раньше я здесь жила. Представляешь, сюда селили детей. Боже, ты только взгляни на эти картинки! — В самом деле, акварели мрачноватые. Речь шла о двух немецких акварелях на стенах: на одной, под названием «Осень», статная женщина наполняла передник маленькой девочки плодами земными, а на другой, называвшейся «Зима», люди в красных куртках катались на коньках и прицеливались из ружей, а высоко над ними, на голой ветке дерева, пела какая-то неопределимая птица. Трудно сказать почему, но в картинах и в самом деле чувствовалось что-то зловещее. — Но зато ты здесь совсем рядом со своим другом. — Да, по ночам слышу, как старина Уради храпит, — почти искренне ответил Ник и присел за стол. — Кстати, твой старина Уради мне, пожалуй, нравится, — заметила Кэтрин. — Он вообще славный парень. — Мне всегда казалось, что он просто избалованный богатенький мальчишка, но, оказывается, нет. Он даже довольно забавный. — М-да… — согласился Ник, в глубине души считавший, что сам он куда забавнее Уани. — И какой странный! То ходит мрачный, ни на кого не смотрит, как будто витает где-то в облаках, а то вдруг оживляется, начинает веселиться и всех смешить. — Понимаю, о чем ты, — с осторожным смешком ответил Ник. — К этому легко привыкнуть. Кэтрин откинулась на диване и вытянула ноги. — Во всяком случае, могу только порадоваться, что я не его невеста. — Думаю, она к этому тоже привыкла. — О да, время у нее было, это уж точно! Ник принялся поправлять книги на столе: подровнял блокноты, поплотнее прикрыл гей-путеводитель «Спартак» мемуарами Генри Джеймса. Он понимал, что Кэтрин зашла не просто так, поболтать. Она снова огляделась вокруг, а затем встала и закрыла дверь, показывая, что готова перейти к делу. — Знаешь, старина Уани заставил меня задуматься, — сообщила она. — О чем? — Он же очень симпатичный, правда? — Хм… — Ну признайся, неужели он тебе ни капельки не нравится? Ник с усилием улыбнулся. — Есть немного, — признался он. — Так вот, у моего Джаса есть теория, — объявила Кэтрин, возвращаясь на диван. — Правда? Я бы не стал слепо доверять теориям твоего Джаса. Кэтрин как будто и не заметила, что Ник говорит совсем как ее отец. — Может быть, он и ошибается, но… знаешь, Джаспер очень наблюдателен… хотя ты, наверное, мне не поверишь… ладно, в общем, он думает, что Уани педик. — А-а! — отозвался Ник. — Да, многие так говорят. А все из-за того, что он часто принимает ванну и носит легкие полупрозрачные брюки. Даже странно, подумал он про себя, что на самом деле окружающие ни в чем таком его не подозревают. — Джаспер говорит, он за ним хвостом ходит и все старается взглянуть на его член. — Хм… знаешь, милая, по-моему, он выдает желаемое за действительное. Я вот заметил, что Джаспер за мной хвостом ходит и все старается показать мне свой член. — Нет, пожалуй, этого говорить не стоило. — Согласись, он любит выставлять себя напоказ, — добавил Ник, сам удивленный собственным хладнокровием. — А Уани тебе ничего не говорил? О Джасе? Видишь ли, если он педик и скрывается, то от тебя должен это скрывать особенно тщательно — а то вдруг ты сделаешь неправильные выводы! — продолжала Кэтрин. Ник покраснел, но не отвел глаз. — Я не знаю, милая, — ответил он и прикусил губу. — Кстати, где они сейчас? Кажется, вдвоем в бассейне. Вот и прекрасный случай проверить теорию Джаса. — Сегодня Джас розовых плавок не надевал, — сообщила Кэтрин. — Нет, но… — Ник решил спрятаться за грубой шуткой. — Если они вдвоем отправятся переодеваться… Кэтрин бросила на него быстрый взгляд и чуть покраснела. Она знала: Ник знает, что они с Джаспером трахаются в пляжном домике, но, разумеется, не могла знать, что сегодня ночью, после кошмарного ужина, Ник там же делал то же самое с Уани. — Боже мой, — сказала она, — не говори мне об этом домике! — Почему? — Джеральд из-за него мне такой концерт устроил! Набросился на меня, как горилла! — A-а… Да, я слышал, как вы ссорились. — Нику представился Джеральд, распекающий дочь: нахмуренный, с гневно поднятыми плечами — в самом деле, похож на гориллу. — Видишь ли, ее милость леди Типпер обнаружила в унитазе использованную резинку. Представляешь, как она расстроилась! Утреннее омовение оказалось безнадежно испорчено! — Ура! — проговорил Ник и широко улыбнулся ей, судорожно просчитывая в уме различные вероятности. — Так что Джеральд был нами очень недоволен. — Удивительно, как она догадалась, что это такое! — Кошмар какой-то, — продолжала Кэтрин. — В самом деле, мы же все взрослые люди! — Конечно… — А в доме этим заниматься нельзя, там все слышно. — Да, понимаю, это… гм… это проблема. — И знаешь, что особенно странно? Кэтрин устремила на него загадочный взгляд, и Ник заерзал, чувствуя, как тает и испаряется на глазах его маскировка. На губах его выдавилась жалкая улыбка — улыбка пойманного преступника. — Мы ведь вчера этим занимались без презерватива. — Презерватив нужно использовать всегда, — сказал Ник. — Какой в нем смысл, если иногда его надевать, а иногда нет? Ты же не можешь знать… — О, Ник, Джаспер — совершенно невинный мальчик. У него никого нет и не было, кроме меня. — Но если вдруг… — Во всяком случае, это был не наш презерватив, — решительно вернулась к теме Кэтрин. — Может быть, с прошлого раза остался… — пролепетал Ник; он видел, как Кэтрин, подобно героям Агаты Кристи, перебирает в уме всех возможных и невозможных подозреваемых — и не сомневался, что она, как Пуаро, уже входя в комнату, знала имя виновного. Однако, когда она повернулась к нему, он прочел на ее лице изумление, недоверие, почти отвращение. |