
Онлайн книга «Линия красоты»
![]() — Что ж, — сказал он, — извини, но я — такой, какой есть, и другим быть не могу. — И поэтому готов влюбиться в кого угодно только потому, что он, как ты говоришь, «прекрасен». — Не в кого угодно, разумеется. Это в самом деле было бы безумие, — возразил Ник; вести этот разговор ему было тяжело и неловко. — Знаешь, тут не о чем спорить, это просто факт. Я — такой, как есть. — Но ведь Дентона никак нельзя было назвать прекрасным? — не отставала Кэтрин. — У Денни была прекрасная задница, — усмехнулся Ник. — Только это меня в нем и интересовало. Я его не любил. — А этот, как его… Лео? Он же был вовсе не красавец, а ты по нему с ума сходил. — И с любопытством уставилась на него, гадая, не зашла ли она слишком далеко. — Для меня он был прекрасен, — тихо, дрогнувшим голосом ответил Ник. — Вот видишь! — с торжеством заключила Кэтрин. — Кого мы любим, того и считаем красивым, а не наоборот. — М-м… — Кстати, как он? Ты давно с ним виделся? — Последний раз — прошлой весной, — ответил Ник и встал, чтобы выйти в туалет. Окно в ванной комнате выходило во двор, на шоссе, и дальше — в необозримые французские поля, за которыми простирается Северная Франция, а дальше — Ла-Манш, а еще дальше — Англия, Лондон, купающийся в том же солнечном свете; и ворота в сад открыты, и бежит, извиваясь между деревьев, гравийная дорожка, и все так же стоит в укромном уголке сторожка садовника и преет возле нее компостная куча. Ник замер у окна, ожидая, пока острая тоска схлынет и сменится благодатным спокойствием человека, на минуту выбежавшего передохнуть из класса, из аудитории, из зала заседаний в прохладный, светлый и пустой коридор. Нет; он не станет рассказывать Кэтрин все. Не упомянет о линии красоты, ни словом не обмолвится о своей страсти к Тоби, о робких и смешных (как он теперь ясно понимал) попытках привлечь его внимание, о редких минутах близости, которые уделял ему порой Тоби по доброте душевной. Нет смысла об этом рассказывать. Для нее Тоби — всего лишь тупой, никчемный, надоедливый старший брат. Вернувшись в комнату, он обнаружил, что Кэтрин, хихикая, листает гей-путеводитель. — Убиться можно, — сообщила она. — Да, веселая книга, — согласился Ник, смущенный, но и довольный тем, что она сменила тему. — Подожди-ка… где у них Париж? Я хочу почитать про «Паракат»… По-моему, они тут все врут! — И она принялась с театральным интересом шуршать страницами. — Там вряд ли много написано, — заметил Ник. — Ага, «Паракат»! Дискотека, со среды по субботу, с одиннадцати до трех. L'An de Roi, — произнесла она по-французски, с сильным акцентом. — Дорогой, давай туда съездим! Представляю, как там весело! — Рад, что тебя это забавляет. — А давай предложим Уради съездить с нами и посмотрим, что он ответит… Боже мой, сколько тут всего! — Очень полезная книжка, — сказал Ник. — Туристические маршруты, боже мой! Ой, смотри — улица Сен-Фрон, это же там, где мы с Типперами вчера были! Если бы только они знали… А что значит НССР? — НССР? «На свой страх и риск». — А, понятно… понятно… Господи, да тут весь мир! — Найди Афганистан, — предложил Ник, вспомнив знаменитое предупреждение о грубости афганского секса. Но Кэтрин продолжала листать страницы дальше. Ник присел рядом с ней. — Я ищу Ливан, — объяснила она. — А-а… — сказал Ник. — О, звучит очень заманчиво. Средиземноморский климат — ну, это мы и так знаем… и гомосексуализм считается наслаждением. — Правда? — спросил Ник. — Правда. «L’homosexualité est un délit», — продекламировала она голосом генерала де Голля. — Увы, дорогая, délit — это «преступление». — Вот как? — Наслаждение по-французски будет «délice», а «délit» — это проступок. — Надо же! А как похоже! — Они и в жизни часто похожи, — ответил Ник и мысленно похвалил себя за находчивость. Скоро Кэтрин наскучила книга. Она повернулась к Нику и спросила: — И что же он предпочитает, наш старина Уради? — Меня. — Понятно, — протянула Кэтрин; такой ответ ее явно не удовлетворил. — Ладно, ему нравится пассивная роль, — ответил Ник резко, чтобы она поняла: больше ей из него ничего не вытянуть. — Мне всегда казалось, что он должен быть не простым геем, а каким-нибудь ужасным извращенцем. — Десять минут назад ты вообще не знала, что он гей. — Но в глубине души догадывалась. Ник укоризненно улыбнулся. Они с Кэтрин не раз вели разговоры о мужчинах, и теперь она с полным правом ждала, что он расскажет ей все. Втайне ожидая этого разговора, Ник подготовил несколько фраз о Уани, которые, как ему казалось, должны произвести на нее впечатление и закрыть тему. Ему нечего стыдиться. А о порнофильмах в отеле он, конечно, не расскажет. — Ну, он любит заниматься сексом втроем, — сказал он. — М-м, не мой стиль, — отозвалась Кэтрин. — Договорились, тебя приглашать не будем. — А с кем вы спите втроем? — с любопытством поинтересовалась она. — Как правило, с незнакомцами. Партнеров нахожу я по его просьбе. Или снимаем парня-проститутку, Stricher. — Что? — Так их называют в Мюнхене. — Понятно, — сказала Кэтрин. — Но это ведь довольно рискованно, тем более если он все держит в тайне? — Мне кажется, риск его и привлекает, — ответил Ник. — Ему нравится опасность. Нравится подчиняться. Нравится, когда есть свидетели. Я сам не совсем понимаю, в чем тут дело… но мне кажется, ему нравится все, противоположное тому, что он есть. — Звучит довольно отвратно, — заметила Кэтрин. Ник продолжал, уже не понимая, защищает Уани или присоединяется к обвинению: — Еще он любит кричать. — Когда кончает? — Вообще во время секса. — Нет, о том утре в Мюнхене, пожалуй, лучше не рассказывать. — Однажды в Мюнхене вышло забавно, — продолжал он. — Он так вопил в номере, что потом все горничные глазели на нас во все глаза, толкали друг дружку локтями и пересмеивались. А он, кажется, так ничего и не заметил. — Расселу тоже нравилось, когда я ору, — заметила Кэтрин. Ник помолчал, криво усмехнулся и проговорил: — А еще у него настоящая страсть к порнографии. — М-м? — Нет, в порнофильмах ничего плохого нет, но он слишком уж ими увлекается. Кэтрин подняла брови и глубоко вздохнула. |