Онлайн книга «Зюзюка и другие»
|
– Привет, Лёка! Тебе звонил какой-то Иван Трефильев. Ты его знаешь? – Знаю, это неинтересно. Слушай, а что у тебя с Мариком? – Насплетничал? – презрительно скривила губы Стаська. – Нет, просто я его встретила, и он был какой-то очень странный. – Он тебе ничего не сказал? – Он просил передать, что больше никогда к тебе не подойдет. – Ну и фиг с ним! Больно нужен! – Вы поссорились? – Лёка, у тебя своих забот нету? На фиг тебе о Марике беспокоиться? – Я не о Марике, я о тебе. Ты его чем-то обидела? – Ну это как посмотреть! Если констатация факта может человека обидеть, значит, человек полный идиот. Я почуяла неладное. – Какого факта? – Ой, тебе не все равно? – Нет, мне не все равно. – Да ладно, это наши дела, разберемся, – пробормотала она, но уши у нее стали красные. – Хорошо, не говори, но я позвоню сейчас Марику и спрошу у него. – Лёка, у тебя что, крышу снесло? – Говори! Я требую! – Я попросила его помочь по физике. А он, вместо того чтобы решить задачку, начал мне объяснять, да так тягомотно, ужас! Я сказала, что, если не хочет нормально помочь, пусть проваливает... – Ну и какой же ты факт констатировала? – А я сказала, что он жидяра. – Что? Что ты сказала? – я зашлась от бешенства. – Что слышала. Пусть не нарывается. Я подошла и отвесила ей оплеуху. – Ты сдурела? – закричала она. – Это ты сдурела! – И я ударила ее по другой щеке. Никогда за все годы я не била ее. И она совершенно обалдела. – Так вот, теперь ты послушаешь меня! Сию минуту ты позвонишь Марику и извинишься перед ним! – Еще чего! – Если ты этого не сделаешь, никакой Америки не будет! – Будет! Куда ты денешься? За билеты денег не вернут. – А мне плевать на деньги, если моя внучка ведет себя как... как последняя тварь. Гнусная, подзаборная тварь... – Да ладно, небось вся уже трясешься, так и хочешь свою доченьку обнять. – Ничего, я еще потерплю! – И я достала из ящика стола билеты. – Не веришь, что я их порву? Она побледнела. – Не смей! – Посмею, если ты не извинишься перед Мариком. Мне в моем доме черносотенные настроения не нужны. – И ты думаешь, что, если порвешь билеты, я стану пай-девочкой? Я буду безумно любить этого занудливого жиденыша? Три ха-ха! Если из-за него я не поеду в Америку, вам всем небо с овчинку покажется! А теперь рви! Рви! Я посмотрю! Ей-богу, я разорвала бы билеты, но в этот миг у меня словно что-то сжалось в груди, в глазах потемнело, ноги подкосились, и я едва не рухнула на пол, в последний момент удержавшись за стол. Я выронила билеты, а она как коршун кинулась и подхватила их. Это меня добило. И я сползла на пол. Я очнулась от укола. Надо мной склонилась Ванда, соседка с третьего этажа, врач. Славная, замученная женщина лет тридцати пяти. – Леокадия Петровна, миленькая, слава богу, как вы нас напугали. Ничего, сейчас полегче будет. За ее спиной я увидела перекошенное от страха, белое как мел лицо Стаськи. – Лёка, ты прости, я не хотела... – Потом будешь разговаривать! – довольно сурово распорядилась Ванда. – Помоги, подержи бабушкину руку, я еще укольчик сделаю. Надо бы в больницу, Леокадия Петровна. – Да нет, мне лучше, все прошло, я сейчас встану. Они вдвоем помогли мне встать и довели до кровати. Когда я наконец легла на свою постель, Ванда повторила: – Лучше бы в больницу... обследоваться... – Ванда, больница сама по себе может угробить человека. Это еще один стресс. С меня хватит. А я полежу и оклемаюсь. Все пройдет. И я хочу есть... – Только что-то совсем легкое, йогурт, например... – Я сейчас! – метнулась на кухню Стаська. – Ну, я пойду, у меня там Витька один, ему уроки делать надо, а без меня он... – Конечно, Ванда, иди. Мне уже лучше, спасибо! Она ушла. Я слышала, как хлопнула дверь. – На, Лёкочка, ешь, хочешь, я тебя с ложечки покормлю, а? – Уйди с глаз долой! – Лёка, ну прости... – Пока ты не извинишься перед Мариком, я тебя видеть не желаю! – Значит, какой-то поганый Марик тебе дороже родной внучки? – Видишь ли, у меня мать была полуеврейка, да и дед твой тоже был полуеврей, так что тебе лучше подальше держаться. Впрочем, я ведь не знаю, кто был твой отец, может, и вовсе еврей, и как тебе теперь быть, ума не приложу! Она вспыхнула. – Прекрати, ладно, я извинюсь! Но ты тогда будешь со мной разговаривать? Господи, как маленькая... – Там видно будет! – Ладно! Только я пойду на кухню звонить... – Иди. Она ушла, а я, чуть выждав, сняла трубку. И ровным счетом ничего не услышала. – Ну вот, я извинилась! – Уйди! – Почему? Я же извинилась! – Нет, ты не извинялась, тебе стыдно, но ты так малодушна, что не можешь в этом признаться! – Ладно, я позвоню! Хочешь, отсюда позвоню? – Хочу! Она набрала номер и при этом была опять бледная как мел. – Здрасте, Наталья Игоревна, это Стася. А можно Марика? Спасибо! – до ужаса благонравным голосом проговорила она. – Марик? Привет, это я... Ой... Он трубку бросил, – в растерянности повернулась она ко мне. – Я его хорошо понимаю. Приличные люди таким, как ты, руки не подают! – Ну а как же я теперь перед ним извинюсь? – Это уже твои проблемы. Уйди, я устала, спать хочу! – Лёка, ты спи и не злись на меня, я вообще-то... Ну он меня достал своим занудством... – Уйди бога ради. Видеть тебя не хочу! Она на цыпочках вышла из комнаты. Надеюсь, она запомнит этот урок. Я в изнеможении откинулась на подушку, закрыла глаза и в ту же секунду словно воочию опять увидела, как Стаська в разгар скандала кидается спасать заветные билеты, не обращая внимания на то, что я почти теряю сознание... Неужто я все-таки упустила ее? В заботе о ее физическом, материальном и интеллектуальном развитии я забыла о душе? Но ведь говорят, что лучшее воспитание – пример воспитателя. Да ерунда это все! Ариадна... Я просто никудышный воспитатель. Потерпела полное фиаско и с дочерью, и с внучкой. Но почему? Я ведь так любила и ту и другую? А может, слишком любила? Может, слишком многое брала на себя? Ну, предположим, Стаська росла действительно в неполной семье, в до ужаса неполной, но Ариадна! У нее были отец и мать, бабушка и дядя, и все ее любили... Почему же она не умеет любить? Но может, вся ее любовь досталась тому парню, за которого она выходит замуж? Впрочем, я ведь не знаю, любовь там или расчет... Ах, я уже ничего о ней не знаю. Я просто хочу ее видеть, и слава богу, что не порвала билеты. Может быть, там, в Калифорнии, мне удастся связать ту нить, которая лопнула? «Порвалась дней связующая нить, как мне обрывки их соединить?» |