Онлайн книга «Консул»
|
– Благодарю покорно, – фыркнул Эдик. – Утопиться в колодце, чтобы испортить воду аборигенам? – Вы просто не знаете, что такое здешние колодцы, – терпеливо заговорил Тиндарид. – Это целая сеть подземных каналов, в которых собирается вода, их специально прокапывали, из года в год удлиняя. Работка та еще, зато вода не испаряется зря, и даже в жару она прохладная. И довольно чистая. – Короче, лезем! – нетерпеливо скомандовал Лобанов. – Подождем, – не согласился Искандер, – пусть стемнеет. Тогда у нас будет хоть немного форы – пока эти подползут, пока разберут, что в тени никого… Или ты думаешь, мы одни такие умные? – Ждем, – сердито сказал Сергий. Ожидание не затянулось, скоро по улице пролегли тени, небо над домами полыхнуло яркими закатными красками – и как-то сразу легла полутьма. Гефестай, дабы не возбуждать у парфян ненужных подозрений, изредка постреливал, один раз даже попал, чем вызвал в лагере противника взрыв отрицательных эмоций. – Учись, Эдик, пока я жив, – гордо пророкотал кушан. – Вот что значит точный расчет и полная концентрация! Раз – и нету! – Да, – невозмутимо кивнул Чанба, – стрелу ты истратил… Искандер встал на четвереньки и подполз к колодцу. – Предлагаю начинать, – тихо сказал он. – Слушаемся, – отреагировал Лобанов. – Разрешите идти? – Разрешаю спускаться! Смотри только, не загреми… – Никак нет… – Канал идет в обе стороны, ползи от реки… Понял, куда? – Так точно… Сергий спустил ноги в колодезный проем, ощупывая стенки, сложенные из камня-плитняка. Держаться можно… Эти слова он произнес вслух – сверху тут же донеслось приглушенное: – Если осторожно! – Лезь давай, – проворчал Гефестай. – Сам лезь, я последним пойду. Горцы мы, альпинисты. Разряд имею, между прочим. – Ну-ну, скалол-лазка м-моя… На голову Сергию посыпались камешки и песок – это сын Ярная нащупывал дорогу. Лобанов неожиданно потерял опору под ногами, но удержался. Просев, удерживаясь на руках, дотянулся ногой до воды, спрыгнул. Воды было по колено. Принцип-кентурион на ощупь определил форму входа в канал – косой овал. И тут косой… Зато воды в нем – на два пальца. – Сережка, ты где? – Здесь я. Спрыгивай, тут полметра осталось. – Ух… Холодная! – Это тебе так кажется, после духоты наверху. Ладно, я пополз. – Давай, я за тобой… Опустившись на карачки и ощупывая верх рукой, Сергий двинулся в журчащую темноту. Штаны сразу промокли, острые камешки впивались в коленки, но бывало и хуже. Сзади глухо доносилось: – Ползешь, кушан? – Ползу… – Ползи, ползи… – Все здесь? – спросил Лобанов. – Так точно! – отчеканил Искандер. Сколько он раз переставил колени, сколько раз стукнулся головой о провисшие крепи, принцип-кентурион не упомнил. Темнота и сырость давили и отупляли, рождая страхи, запуская и запуская по кругу пугающую мыслишку: «Заживо погребенные…» Но вот рука его ничего не нащупала над головой. – Сашка, колодец! – Тише ты… – долетел ответ. – Слышу. Взбирайся наверх, только по тихой. Мы, должно быть, под чьим-то двором… Сергий выбрался в колодец и распрямился. Неожиданно руки коснулось что-то лохматое… Что?! Ах ты… Веревка! А на ней кожаное ведро. – Тут веревка, – сообщил Лобанов пыхтящему Гефестаю. – Тебя она вряд ли выдержит, но хоть какая-то опора… – Ну, да… – Всё, я полез. – Давай… Упершись спиной и руками в одну бугорчатую стенку, ногами – в другую, Сергий начал подъем, переставляя то ладони, то подошвы, и толкая, толкая себя вверх. Вверху, прикрывая колодец от пыли, лежала крышка, сплетенная из пальмовых листьев. Сдвинув ее головой, принцип-кентурион перехватился и выбрался, наконец, из сырости в сухость. «Ф-фу…» Вторым поднялся Гефестай. Лобанов протянул ему руку и помог одолеть последний метр. Вдвоем они подняли Искандера. Эдик прошипел: «Я сам!» – и выбрался последним. – И где мы? – негромко поинтересовался он. – За мной, – сказал Искандер, – и без шума… В это самое время открылась дверь дома, во внутренний двор которого вылезли преторианцы, и оттуда вышла дородная женщина с масляным фонарем в руках. Бормоча себе под нос, она спустилась со ступенек, и только тут разглядела «гостей». – Дэвы! – охнула она – и сомлела, роняя фонарь. Светильник разбился, растекаясь лужицей горящего масла, и этот слабый свет обозначил ограду, ворота, столбы навеса, темные лохмы дерева. – Сюда! Подбежав к воротам, Искандер отодвинул засов калитки и бесшумно выскользнул на улицу. Секунду спустя он просунулся обратно и махнул рукой. Преторианцы последовали приглашению. Ночная улица была тиха и безлюдна. Где-то далеко лаяли собаки, неразборчивые голоса то ли спорили о чем-то, то ли пели, а потом далеко-далеко прозвучала труба. Сориентировавшись, Тиндарид заскользил вдоль стены, свернул в переулок, потом в другой, зашагал по широкой улице, и слева, и справа обсаженной деревьями. В конце улицы показались факелы, и преторианцы замерли за стволами. Мимо прошагали ночные стражники, громко переговариваясь между собою – похоже, они сами боролись со страхом. – Пошли! А идти оставалось совсем немного – Искандер пересек маленькую площадь и вывел друзей к постоялому двору. Ворота были уже заперты, но сторож за медную монету впустил опоздавших. Отходя от пережитого беспокойства, Сергий прошел к конюшне, где оставил философов. Пепел учуял хозяина и радостно заржал. Тут же из темноты выбежал растревоженный И Ван. – Беда, беда приключилась! – запричитал он. – Амитофу! – Какая еще беда? – Го Шу ушел! – Что значит – ушел? Куда? Да говори ты толком! – Тут арабы были, – заспешил И Ван, – Го Шу разговорился с ними… Я не слышал, о чем они там беседовали, но, видать, арабы признали в Го Шу великого лекаря и пригласили в гости, чтобы тот посмотрел их больного вождя… И они ушли. – Куда? – В Вавилон… – Ва… Ты это знаешь точно? – Да-да! Лю Ху ходил за чистой водой, а когда вернулся и я ему сказал про… ну, что ушел Го Шу, он сразу сел на коня и сказал, чтобы я вас дождался. Лю Ху сказал, что поедет следом за арабами, и встретит нас на месте… |