Онлайн книга «Девственная селедка»
|
– Тебе меня не понять, Олежек… Мне много раз, очень много раз, бабы клялись в любви… Но чтобы вот так… Никогда… – Знаешь, бабам свойственно идеализировать покойников, особенно русским бабам. Помнишь Вальку Першину? – Ну? – Она двадцать лет прожила с мужем. Он был полное говно. Кидал ее, лажал без конца, ставил иной раз в жуткое положение, а как умер… Просто свет в окне. Чуть у нее что случится, она сразу: вот был бы жив Сева, он бы меня в обиду не дал… – Ты, Олежек, не понял… Тут все на чистом сливочном масле. И если я сумею ее завоевать, я женюсь на ней. Чего бы мне это ни стоило. Он говорил так серьезно и проникновенно, что Олегу даже стало не по себе. Очень уж это было не в характере его старого друга. 1987 год Родители Платона вернулись в Москву. В первый же вечер после вкусного ужина он увел отца в кабинет. – Пап, надо поговорить. – Валяй, что ты там опять учудил? – добродушно осведомился Николай Борисович. – Деньги нужны? – Пап, советскому человеку деньги всегда нужны. – Думаешь, несоветскому они без надобности? – засмеялся отец. – Сколько? – Сколько не жалко. Но дело не в том. – Что-то на работе? – Нет, пока там все нормально, хотя разговоры всякие ходят. – Ты меня пугаешь. Неужто жениться надумал? – Надумал, пап. Она такая… – Красивая? – Очень. Ее зовут Ева… – Ишь ты. Ева… Ну, а родителям поглядеть на будущую сноху не надо? – О том и речь… Понимаешь, я боюсь, что мама… – Девчонка из провинции? Жить негде? – Нет! – возликовал Платон. – У нее своя квартира есть. Двушка, хоть и в хрущобе. – Что значит, своя? – Она… сирота, – соврал Платон, прекрасно понимая, что отъезд Евиной матери и отчима в Израиль приведет отца в негодование и здорово напугает. – Сирота с двухкомнатной квартирой? Но это же почти идеальный вариант. Тогда чего ты боишься? Что твоя Ева не нашего круга? Кстати, сколько ей лет, чем занимается? – Ей двадцать, учится в Первом Меде. – А покойные родители кто? – Отца она не знает, а мать… была художницей откуда-то из глубинки… – Слушай, Тоник, а у тебя ее карточка есть? – Да! Вот, смотри. – Черт побери, хороша! Даже очень. И совсем не вульгарна. Сын, мне твоя девушка нравится. Думаю, и матери тоже глянется. Давай, зови мать. Постой, а ты уже сделал предложение? – Да. И хотел жениться, не дожидаясь вас, но Ева сказала, что она так не хочет… Что надо познакомиться с родителями… – Ну надо же… Молодец, девушка. Мне она уже нравится. – Пап, только она… – Беременна уже? – Слава Богу, нет. Просто… Ей тяжело живется, и одета она не очень, если б ты дал еще деньжат… – А, понял! Святое дело, держи. И купи своей девочке что-нибудь… Правда, я не очень понимаю, что и где здесь можно купить, но она, наверное, знает… Вот, возьми еще. И зови мать. – Спасибо, папочка. Смотрины были назначены через неделю. Платон позвонил своей бывшей сокурснице, объяснил ситуацию и та сообщила ему координаты одного парня из ансамбля Моисеева, у которого бывают хорошие и модные вещи. – Ева, в воскресенье мои родители ждут тебя в гости, – с торжеством сообщил ей Платон. – Да? На смотрины, значит… – Зачем ты так… Я рассказал им о тебе, показал фотографию… Ты им очень понравилась. Насчет отца я и не сомневался, но даже мама сказала: прелестная девочка, я хочу поскорее с ней познакомиться… И еще… я хочу сделать тебе подарок… – Какой? – Купить красивое платье или костюм, что ты сама выберешь… – Не надо, Тоник. – Надо. – Послушай, а ты… насчет моей мамы тоже сказал своим? – Нет. И совершенно сознательно. Родители люди старого закала, они не поймут, испугаются… Они… – Нет, Тоник, я так не могу. А вдруг это как-то отразится на карьере твоих родственников? Отца, брата, мало ли… – Да ты что! Сейчас времена так круто меняются, думаю, через год-другой вообще границы откроют… И сейчас, поверь, никто не станет копаться в документах невестки такого старого заслуженного дипломата. Не до того… Но родители этого не понимают еще. Поэтому… – Но я не могу врать им. – Врать ничего не надо. Просто умолчи. И вообще, я люблю тебя, люблю так, что готов порвать с родителями, со всем светом, лишь бы быть с тобой… Даже если они скажут, что не дают своего, так сказать, благословения, меня это не остановит. Да они ничего и не спросят, я сказал, что ты сирота, кто же будет приставать с расспросами? Они тактичные люди. Поэтому просто не говори на эту тему и все. – Мне это не нравится, Тоник! – Пойми же, упрямая твоя башка, это умолчание в их же интересах! Если хочешь знать, я говорил с одним парнем из ЦК комсомола, он сказал, что сейчас это проскочит. – А если нет? – А если нет, то, в худшем случае… – Тоник, а давай мы просто не будем регистрироваться, а? Скажем правду, а расписываться не будем. Мало ли с кем живет сын дипломата? В конце концов, дочь за мать не отвечает, правда же? А потом, если все будет так, как ты думаешь, распишемся через год-другой, а? – Странно… Все девчонки обычно мечтают о свадьбе, о белом платье, а ты… – Да чепуха все эти платья… Но зато врать не надо будет. – А может, ты и права? Я не знаю… Но если ребенок? – Если ребенок… Но я хочу сперва окончить институт, а потом уж… – Ладно, я поговорю с отцом. И действительно, вечером он вошел к отцу. – Папа, есть разговор. – Денег не хватило? – Пап, перестань, я же в конце концов работаю, получаю неплохую зарплату, что ты все о деньгах! – Ладно, сын, я привык, что мальчишкам вечно не хватает денег. Говори, что стряслось. – Пап, дело в том, что… … – Ты, значит, родной сын, наврал, а девочка, чужая, не хочет причинять нам неприятностей? – Да, все так. – Ситуация, конечно, хреновая! Даже очень. Все эти новые веяния, думаю, долго не продержатся, и дело даже не в том, что органы станут копаться в прошлом этой девочки, возможно, сейчас им не до того, но… Надо же учитывать человеческий фактор! |