Онлайн книга «Внук сотника»
|
– А велик ли заклад был? – Велик. – Дед заметно смутился и принялся с преувеличенным вниманием разглядывать дно опустевшей чарки. – Наша доля прибытка с представлений. «Блин! Весь наш заработок! Точно: по пьянке его Никешка развел!» – И ты согласился? – Кхе! Ну так уж вышло… – Но я же не мог купца переторговать! – А переторговал! – Да случайно же! – Не, Михайла! – Слегка уже «поплывший» Никифор поводил перед лицом указательным пальцем. – Не знаю, как у тебя это выходит, но я за тобой с самого приезда смотрю. Давай, Корней Агеич, еще по одной? – Давай, Никеша! Выпили, закусили, Никифор продолжил с того места, на котором прервался: – Я за тобой с самого приезда смотрю. Все у тебя вроде бы случайно, а только… Не, не бывает таких мальцов! – Мне это уже говорили, – мрачно прокомментировал Мишка: злость на деда разбирала его не на шутку. – Правильно говорили! – Никифор косел прямо на глазах, угорское на «старые дрожжи» шибало по мозгам, как дубиной. – Умный человек говорил! Э-э, а кто говорил? – Волхва велесова. – О как! Корней Агеич! Ну что у тебя за внук! С князьями не робеет, попов охмуряет, с волхвами водится, купцов вокруг пальца обводит! Ты кого вырастил? «Пора линять! Никифор сам не знает, насколько прав – не бывает таких мальцов. Слава Богу, сейчас нажрется, может, забудет?» – Пойду я, дядя Никифор. – Нет, стой! У меня к тебе дело есть! Сейчас мы еще по чарочке, и поговорим! – А может, сначала поговорим? – Можно и сначала, но сперва выпьем! «Да, джентльмены, такими темпами вы быстро до кондиции дойдете. А вам, сэр, лучше воздержаться, для вашего возраста, да без привычки, и пятнадцать градусов – выше крыши». – Корней Агеич! Батюшка! Челом тебе бью и в ноги кланяюсь! Никифор полез из-за стола, намереваясь подтвердить слова делом. – Сиди уж! – милостиво разрешил дед. – Чего просить-то хочешь? – Яви божескую милость, снизойди к нижайшей просьбе… – Да чего тебе надо-то? – Заставь век Бога за тебя молить, по гроб жизни… – Никеша, ты чего, ополоумел? – Снизойди к нам, сирым и убогим, и обрати взгляд благосклонный… – Никифор!!! – А? – Чего просить-то хотел? – А я не сказал? – Кхе! Не то чтобы совсем ничего не сказал, но… как-то невнятно. – Да? Тогда – еще по одной! – Давай! – Дед с Никифором приняли еще по одной. – А теперь о деле поговорим, – напомнил Корней. – Так уже поговорили же! – искренне изумился Никифор. – Да? А я чего-то не понял. Может, еще раз начнешь? – Сначала? – Ага! – Так продуться! Ой, мама моя! Так продуться! – Это уже было! Дальше давай. – Челом бью, батюшка, Корней… – Это тоже было, дальше! – Э-э… Все! – Ага!.. Кхе… Понятно… Михайла, чего он хочет? – Выпить. – Ха! Ну внук у тебя, Корней… – Это тоже было! – Ну я не знаю! На тебя не угодишь… Я тебе битый час толкую… Михайла, ты-то хоть согласен? – С чем? – Да вы что? Сговорились, что ли? – Это вы с дедом третий день «сговариваетесь». Ты уже всю выручку от представлений «сговорил». – Ой, мама моя, так продуться! – Кхе! По третьему кругу пошел. Вот, Михайла, гляди, что с человеком вино делает! Еще и бочку не допили, а уже… это… Ну, сам видишь. Знаешь, Андрюха, – дед повернулся к Немому, – он мне утром толковал, что ты вчера с нами не пил, а уходил куда-то. Совсем ничего не помнит! Эх, молодежь… – Деда, пойду я. – Ступай, внучок, незачем тебе на это непотребство глядеть. Иди погуляй, может, еще кого в переулочке зарежешь… – Вспомнил!!! – возопил вдруг Никифор. – Кхе! Эк тебя разбирает! Чего вспомнил-то? – Возьми моего Петьку в воинское учение! – Чего? – Челом бью и в ноги… – Молчать! – Сирых и убогих, батюшка… – Молчать, я сказал! Михайла, понял, чего он хочет? – Петьку к нам в воинское учение отдать. – А зачем? – Не сказал. – А сам как думаешь? – Так третий же день квасит, он сейчас еще и не такое расскажет! – Верно! Что у трезвого – на уме, то у пьяного – на языке. На третий день даже он правду сказать может. – Ох и мудр ты, Корней Агеич, – встрял заплетающимся языком Никифор, – а внуку тебя… Ты кого ему зарезать велел? Если вам все равно кого, то я подсказать могу, есть тут один, ну такая сволочь! Или тебе обязательно по трое надо? Тогда еще и соседа его, который справа… или слева? А-а, давай обоих, как раз трое и получится! – Может, тебе весь Туров вырезать? – кровожадно осведомился дед. – Не, – Никифор протестующе замахал обеими руками, – весь не надо. Особенно… это… Тут недалеко такая вдовушка живет… Вот ее – ни в коем разе… Ха! Корней Агеич! – Никифор, что-то вспомнив, шлепнул себя ладонью по лубу. – А чего это мы все дома сидим? Пойдем, я тебя в такое место сведу, век не забудешь! Вот только вы– пьем, Петьку в Ратное отправим и пойдем! – Так! Андрюха, если дело до вдовушек дошло… Андрюха! Слышишь меня? Андрюха! Спит, едрена-матрена… Ну что за времена настали, за чаркой посидеть не с кем. Куда все катится? Дед горестно вздохнул и, подперев щеку кулаком, устремил полный скорби взгляд куда-то в пространство. – Деда, пойду я. – Иди, внучок, чего тебе здесь сидеть? Расспроси там, чего Никифор про Петьку толковал? Может, Петруха сам знает? И это… Чего ж я хотел-то? А! Смотри и правда не зарежь кого-нибудь, третий день ведь пьем. У дверей горницы маялся Петр. – Ну что? Согласились? – Ты о чем? – А что, отец так ничего и не сказал? – Да сказал-то он много чего, только они же уже третий день гуляют. Сам понимаешь… Петька помрачнел и повернулся уходить. |