Онлайн книга «Ванна с шампанским»
|
Мы аккуратно стянули блинолицему руки и ноги двумя отличными новыми ремнями (не какая-нибудь подделка, настоящий Луи Вьюиттон!). Третий ремень тоже оказался не лишним: Зяма взял его в правую руку и принялся размеренно поколачивать им по раскрытой, левой ладони. При этом он смотрел тяжелым, как мраморная ванна, взглядом на блинолицего, отчего тот сделался еще и бледнолицым. – Так кто ж ты такой, добрый молодец, и зачем к нам пожаловал? – после томительно долгой паузы, заполненной только шлепками ремня о ладонь, поинтересовался Зяма недобрым голосом голодной Бабы-Яги. – Но парле руссо! – заявил блинолицый. – А в прошлый раз ты говорил по-русски! – вспомнил Зяма. – Ругался на чистом матерном! – Но, но, но! – Ругаться по-русски все умеют, – вздохнула я. – У нас в этом смысле самый выразительный язык! – Нам нужен переводчик, – подытожила Настя. – Нам нужен паяльник! – кровожадно оскалясь, возразил ей Зяма. – Или утюг. С ними этот типчик живо разговорится! – Пусть его Инка допросит по-своему, – предложила Виктория. – Она умеет разговаривать с итальянцами вообще без языка! Мне стало приятно, что мои таланты не остались незамеченными, но я вынуждена была напомнить: – Спросить-то я могу, а как же он ответит? Связанный-то? Опять возникла пауза. И тут в тишине пугающе громко запищал дверной звонок. – Молчим, не двигаемся, – шепотом скомандовал Зяма и показал блинолицему увесистый кулак. Звонок все пищал. – Кто там?! – не выдержав напряжения, подала голос Настя. – Квартиро арендо! – донеслось из-за двери. – Я, конечно, но парле итальяно, но, по-моему, пришел хозяин этого жилья, – быстро сказала я. – У него наверняка есть свой ключ, так что он войдет, даже если мы не откроем! Зяма, убери пленного и ремень! Девочки, сделайте приветливые лица! – В каком смысле – убери пленного? – озадачился братец. Он все-таки добрый малый и не способен пристукнуть кого-то без веской на то причины, даже по просьбе любимой сестрички. – Не насмерть убери! Просто с глаз долой! – Спрятать, что ли? А если он примется звать на помощь? – Не будет! – я торопливо нашарила в сумочке аптечную коробочку. – Заклей ему рот! – Мозольным пластырем?! – Дай, я заклею! – Вика выхватила у меня коробочку и в два счета крест-накрест залепила блинолицему пищеприемное отверстие. На счет «три» мы уронили пленника на пол, на «четыре-пять» затолкали его под кровать, на «шесть» поправили покрывало, чтобы его бахрома дотянулась до самого пола, а на «семь» уже раскинулись на постели в непринужденных позах. Дверной звонок пищал, как пожарная сигнализация! – Горит ему, что ли? – раздраженно пробурчал Зяма и пошел открывать. В прихожей что-то рыкнуло, грохнуло, лязгнуло, и Зяма вернулся обратно, но уже пятясь и с высоко поднятыми руками. Напирая на него всей своей темной тушей, в комнату вломился громоздкий дядечка, который совершенно точно не был нашим квартирным хозяином! Потому что квартирные хозяева совершенно точно не носят на работе омоновские шапочки с прорезями! Хотя шапочка-то на нем была не омоновская, шапочка была «от» уличного коробейника, таких шапочек у каждого чернокожего торговца – чемодан и маленькая тележка. Обычная трикотажная шапочка, машинная вязка, симпатичный синий цвет, самодельные дырки, сделанные кривыми ножницами и такими же руками. Фирма «Больче Баббана», естессна… В неаккуратных дырках бешено сверкали опушенные кудрявыми нитками глаза и оскаленные зубы. В поднятой руке пугающего вида вторженец держал пистолет, направленный на Зяму. Оказавшись в комнате, братец поспешно отпрыгнул с линии огня. – Мамма миа! – воскликнула я, поколебав устоявшуюся версию о своем незнании итальянского. – А это еще кто?! – Жан Морис Эжен Кокто! – выплюнул удивительный ответ страшный шерстяной голос. – Правда?! – приятно удивился Зяма. – Спятил?! – цыкнула на него я. – Конечно, нет! Про Жана Кокто – французского писателя, художника и режиссера, предвосхитившего появление сюрреализма, нам рассказывала мамуля. И я не забыла, что тот Кокто умер еще в двадцатом веке! – А тогда кто? – насупился братец. – Ну, тогда дед Пихто! – ответил самозванец человеческим голосом, то есть по-русски. – Ну, вот! Переводчика вызывали? – пробормотала Настя. – Что, наши в городе? – склонила голову к плечу отважная Виктория. – Всем стоять! – разозлился пришелец. Мы встали. – Сидеть! – рявкнул он. Мы сели. – Лежать! – Слушайте, вы бы сначала определились, чего вам надо! – не выдержала я. – Иди сюда, – злодей поманил меня пальцем. – Я?! – Напросилась, Дюха! – всплеснул руками Зяма, успевший послушно лечь на живот. Это лишило его жест драматизма, но братец все же попытался и лежа встать на мою защиту, заявив: – Я не позволю какому-то бандиту и гангстеру обидеть мою любимую сестричку! – Где-то я уже это слышала, – проворчала я и храбро сделала шаг вперед. – Майку подними, – скомандовал дед Жан Пихто. – Да он не бандит, он маньяк! – ахнула Настя. – Живо! Я сцепила зубы и задрала футболку, показав свой гладкий загорелый живот. «Как хорошо, что ты не ползла на брюхе по брусчатке!» – порадовался за меня внутренний голос. – Хотя жаль, что не сделала пирсинг в пупке, сейчас блеснула бы! – Это же не те джинсы! – возмутился мсье Пихто. – Ох, уж мне эти итальянцы! – закатил глаза Зяма. – Тут даже бандиты считают себя модельерами! – Какой же он итальянец? Типичный русский медведь! – возразила я. – Цыц! Где другие джинсы?! – взревел медведь. – А эти чем плохи? – обиделась я. – Может, он хочет увидеть модный показ? – предположила Вика. – Я готова поучаствовать, я купила три пары джинсов и еще не успела их примерить! – Лежать! – гаркнул модный медведь таким жутким голосом, что я тоже рухнула на пол. – Тихо! Всем молчать, дайте подумать! Он приложил к синему трикотажному лбу кулак с пистолетом и замер, сделавшись похожим не на медведя, а на носорога. Это было величественное зрелище («Носорог в задумчивости»), и мы почтительно замолчали – все, кроме Зямы. – Дюха! Дюююююхааааа! – шепотом «дунул» он в мою сторону. |