Онлайн книга «Утро ночи любви»
|
Дядя Коля, который, видимо, очень тосковал по своей работе, жал на обе педали: ругал город и взахлеб расхваливал своих кролей. «Кролики – это не только ценный мех...» – Опять пьешь? – раздался звонкий голосок. Андрей поднял глаза и обомлел. Тоненькая, почти прозрачная девушка городского вида, с короткой стрижкой, в обтягивающих джинсах и топике, открывающем пупок с пирсингом, смотрела на них и морщила носик. Он сидел, она стояла, его взгляд невольно уперся в пупок, в золотое колечко. Одинокий солнечный луч прошил облака, царапнул колечко; камушек сверкнул, Андрей невольно зажмурился. Аж дыхание перехватило. Стало вдруг так сладко... – Тебе чего, Машка? – недовольно сказал дядя Коля. – Ишь, вырядилась! Пупок прикрой! – А мне не холодно! – Тебе-то не холодно. А детей ты рожать собираешься? Так и застудиться недолго! – Отстань! Алкоголик! – Чего-о? Это я-то алкоголик?! – Да ты каждый день пьешь! – Да я с соседом... – Какая разница, с кем? Я ухожу. Можешь пить дальше. – Куда это ты собралась? – Гулять! – Я тебе покажу: гулять! – Я уже взрослая! Что хочу, то и делаю! – Погоди, я вот матери позвоню. – Я ей уже звонила. Вернусь поздно. Тоненькая девушка резко развернулась и пошла, нет, полетела по саду. Андрей, не отрываясь, смотрел ей вслед. – Эй! Машка! – закричал дядя Коля. – Чтоб в десять дома была! – Еще чего! – не оборачиваясь, сказала та. И исчезла. – Внучка, – вздохнул дядя Коля. И начал жаловаться. – Ну и молодежь пошла! Нет, ты скажи, Андрюха, почему они такие? – Не знаю. И в самом деле, почему? Почему они такие красивые? Ну, откуда? – Давай, Андрюха, еще по одной, – и дядя Коля потянулся к бутылке. – Не, я не буду, – закрыл он огромной ладонью свою рюмку. – Мне ехать. Вот сальца – с удовольствием! – Да это ради Бога! Угощайся! Дядя Коля щедро принялся нарезать сало. После чего опрокинул рюмку водки, вытер усы и продолжил: – Воспитываешь их, воспитываешь. И, вроде, правильно воспитываешь. И все одно, делают по-своему. Ты глянь – пупок проколола! Да мать ее, Анька, серьги в уши вставила, только когда ей восемнадцать стукнуло! Деньги с год копили, потом всей семьей пошли в магазин, купили. Золотые! Вот радости было! А этой шестнадцать, так у нее не только уши в трех местах, уже и пупок проколот! А дальше что? Кольцо в нос? И куда только родители смотрят! Вот Анька приедет, я ей скажу. Скажу: упустишь дочку. Погоди: в подоле принесет. И школы не закончит. – Да ладно тебе, – не выдержал он. – Хорошая девушка. – Да что ты понимаешь, – махнул рукой дядя Коля. – Хорошая. Все они хорошие. Мозги только у них засра...е. Я перед тем, как на пенсию уйти, одного такого из петли вынул. Тоже: в ухе серьга, ногти как у девки намазаны. И чего, спрашивается, не жилось? Они, вишь ли, в жизни разочарованные! С жиру бесятся! Пишет: «В моей смерти прошу никого не винить, я, мол, ухожу из жизни добровольно и без всякого принуждения». Он невольно вздрогнул: – Как-как? – Добровольно и без всякого принуждения, – зло сказал дядя Коля. – Будто таких можно принудить! Самостоятельные больно! – А больше в записке ничего не было? – А чего там еще должно быть? Число, подпись. И так все понятно. – Постой... Когда это было? – Весной. – А точнее? – Ну, в начале марта. А тебе зачем? – Да так. Странно все это. – Это уж точно! Ну, с чего парню лезть в петлю? Из благополучной семьи, родители оба работают, значит, деньги есть, папка шибко не пьет. Машина, опять же, дача. Они на дачу – а он в петлю. Ну, с чего? – А выводы следствия? – Повестка ему пришла, – нехотя сказал дядя Коля. – В армию. Говорят, испугался. Ну, этого я хоть убей, не понимаю! Все служили. И ни о какой дедовщине слыхом не слыхивали. А сейчас, что ни день: избили, убили, изнасиловали, застрелился, повесился. Запугали ребят. Такую бучу подняли! Я газеты каждый день читаю. Что творится, а? В какой стране живем? – Да, наверное, – рассеянно сказал он. – Я тебе говорю, Андрюха: всех захватят китайцы. Они надвигаются с Дальнего Востока. Чистая саранча! И здесь уже одни китайцы! – Где? – он обернулся. Взгляд уперся в зеленую стену «бешеного огурца». Через просветы он усиленно старался разглядеть оккупировавших страну китайцев. – Да везде! Ты в город съезди! Сам увидишь! – Я там живу. Китайцев нет. – Плохо смотрел, – сердито сказал дядя Коля. – Я тебе говорю: идет порабощение русского народа. Вот иду я вчера по нашей деревенской улице и вижу: навстречу на велосипеде едет негритенок! – А... Это ж внук Веры Федоровны. На каникулы, значит, приехал. У нее старшая дочь вышла замуж за француза. – Это я знаю, – отмахнулся дядя Коля. – А почему ж он негр? – Ты футбол смотришь? – Ну, смотрю. – Кто играет за Францию? Дядя Коля задумался. Нехотя сказал: – Разный народ. И эти есть. Кучерявые. – То-то. Так что все в порядке, – сказал он. – Дочка Веры Федоровны живет во Франции, все у нее хорошо, страну оккупировать не собирается. – Все одно получается белибердень. Я ему говорю: как тебя зовут? А он мне на чистом русском отвечает: Саша! – Андрей! Вот ты где! Он невольно вздрогнул: мать! Стоит на пороге беседки, лицо недовольное. – Я тебя обыскалась! – Да мы тут, Тонь, посидели немного с Андрюхой, – загудел дядя Коля. – Ты уж не сердись. Лицо у матери сделалось умильное. – Да ничего страшного, – залебезила она перед благодетелем-соседом. – Дел много, а он, небось, сегодня же и уедет. – Тонь, ну надо же человеку отдохнуть! – Надо-то надо. Насос мне кто наладит? А? Андрей? – Мать, какой насос? – оторопел он. – У нас и так болото на участке! Лягушки квакают! – Ну не вечно же это будет продолжаться? – Да надо неделю жары, чтоб просохло! А кто ее обещает? Наоборот. Вчера в новостях сказали: и август месяц тоже будет дождливым. – Точно! – подтвердил дядя Коля. – Сам слышал! – Мало ли что говорят, – надулась мать. – Ты сделай, а там пусть говорят, что хотят. Я буду готова ко всему. |