Онлайн книга «Артистка, блин!»
|
— На здоровье! Значит, умчишься прямо сегодня? Только завтра к вечеру все же вернись, а то Сеня меня с потрохами съест! — За что? — Варя, он полагает, что артист должен принадлежать ему безраздельно! Но не волнуйся, ты еще не начала сниматься и даже репетировать, так что пока свободна. К тому же его нет дома. Машина за Варей пришла очень быстро. Она расцеловала Надежду Михайловну и побежала вниз. Ее ждал черный громадный джип, помимо шофера приехал еще и охранник. Оба были безукоризненно вежливы и молчаливы. От присутствия охранника Варе было как‑то не по себе. Зачем ей охранник? Смешно! Но вот джип наконец въехал в ворота. Дом был огромный. Охранник открыл дверцу, подал Варе руку. И тут на крыльцо в накинутой на плечи шубке выскочила Марьянка. — Варвара, какой кайф! — взвизгнула она и повисла на шее сестры. — Какая ты умничка, что позвонила! Идем скорее в дом. — Да это целый дворец! — засмеялась Варя. — Ну и фиг с ним! Пошли скорее! Жалко, Алуська уже спит! Она у меня такая хорошенькая, просто загляденье! Ой, Варька, какая ты стала… Дай поцелую! Я так рада, жалко мужа сейчас нет, он в отъезде… Вот, гляди, какой дом… — Красотища! Это ты все сама обставляла? — Конечно! Терпеть не могу дизайнерские дома, по‑моему, в них жить неуютно! А это Рассел! Не бойся, он не тронет! От камина к ним медленно приближался громадный, но совершенно нестрашный пес. — Что за порода? — Филу бразилейра. Можешь погладить… Варька, ты голодная? — Нет, спасибо. — Может, выпьем по коктейлю? Или коньячку? Хотя, я помню, ты не любила коньяк! Может, джину с тоником? — Давай! — Варь, ну расскажи… про маму! Как она? Здорова? Замуж не вышла? — Нет… Но она здорова, воспитывает Ники, ведет хозяйство, у нас хороший дом, ну, то есть по‑сравнению с твоим — это домишко, но нам хватает. У нее есть друг, врач‑офтальмолог… Так что… — Здорово! Ну а ты? Варя рассказала сестре, что с ней произошло. — Офигеть! Как в сказке! Рада за тебя! А скажи… — Погоди, Марьяша, я хочу все‑таки понять, что между вами произошло? Почему мама даже слышать о тебе не хочет? Что ты ей сделала? Марьяна вспыхнула. — Она тебе не рассказала? — Нет! Но я хочу понять! — Может, не стоит, раз она ничего не говорит… — Нет, стоит! Я должна это знать! — Зачем? — Затем, что она моя мать, а ты моя сестра! Что ты ей сделала? — Тебе станет легче? — Да! — Ну что ж… Я отбила у нее мужика! — Что? — Что слышала! Да, отбила и вышла за него замуж! И счастлива с ним, а он со мной! — Господи… как ты могла? — Да он все равно бросил бы ее… Она для него стара… И он не любил ее, раз так легко бросил… — Но она, значит, любила его… Я даже не знаю, что сказать! С ума сойти можно! — Ты в шоке? — Да, если честно, мне такое и в голову не вскакивало! И ты, значит, счастлива, и совесть тебя не мучает? — Ни капельки! Я как увидала его, с катушек слетела, влюбилась, как ненормальная… Помню, подумала тогда: зачем ей такой? И ему такая старая не нужна… — И он в тебя сразу влюбился? — Нет, он не сразу… Его‑то как раз совесть мучила… Но потом он сдался, с потрохами… Скажи, Варь, а что она сказала, когда узнала, что ты едешь в Москву? Запретила тебе со мной встречаться? — Нет. Просто пожелала мне удачи, своей единственной дочери, так она сказала. — Ни фига себе мать! Не прощает родной дочери мужика! — А ты бы простила? — Откуда я знаю! — А ты пробовала прощения просить? — Нет, я боялась… А теперь уж все… поздно. — Да, наверное… А впрочем, повиниться никогда не поздно… — Варь, как ты себе это представляешь? Я должна пасть ей в ножки и рыдать: прости меня, мамочка? Это, Варька, была такая сумасшедшая любовь, за которую ничего отдать не жалко… — Даже маму? — Даже маму! Кроме того, я всегда была для нее на вторых ролях, она тебя больше любила! — Не выдумывай! — Ничего я не выдумываю! Просто твой отец умер во цвете лет, а мой бросил ее с ребеночком, вернее, уже с двумя, через год после моего рождения. Она обиделась, не простила его и перенесла эту обиду на меня. Она же вообще прощать не умеет. Никого и никогда! Помнишь тетю Женю, которая ее чем‑то невольно обидела? — Нет, не помню. — А, это было, когда ты уже усвистела в свою Германию. Она работала с такой милой женщиной, тетей Женей… — И что? — А то, что тетя Женя… в чем‑то, я уж и не помню, перед ней провинилась, ерунда какая‑то была, но мама обиделась на нее капитально! Та уж и не знала, как с ней помириться, и прощения просила, и ко мне обращалась, ни в какую… А уж свою последнюю любовь и точно мне не простит. — Странно, никогда такого за мамой не замечала. Я вот тут недавно ее обманула, она догадалась и только посмеялась… Странно! — Так ты ж у нее любимица! — Да что ты выдумываешь! Она нас одинаково любила! Она вообще справедливая… — Ну не знаю… Может, у нее тогда климакс начинался, вот она и лютовала… Ладно, расскажи, у тебя кто‑то есть? — Есть. — Там? — Там, конечно. Он хороший… — Значит, ты его не любишь! — Не знаю! — А ты вообще… у тебя была сумасшедшая любовь? Ну, такая, чтобы в омут с головой? — Нет, такой не было. — А у меня была! И есть! Хочешь, я тебе его фотку покажу? — Покажи! Марьяна вскочила и взяла с камина портрет в деревянной рамке. — Вот, смотри! Мужчина на фотографии показался Варе очень немолодым. — Интересное лицо! А сколько ему лет? — Сорок восемь! — Он почти вдвое старше тебя… Но моложе мамы на восемь лет. — Именно! — Поняла, теперь я все поняла. — Варька, хватит об этом! Ваня мне не позволяет говорить о маме… Как ты думаешь, почему? |