Онлайн книга «Башня шутов»
– И, конечно, строки, подходящие к нашей ситуации. И к тому, куда мы направляемся? – Верно. – Хм-м-м… Fuor de la queta… Значит, мы идем… Я не покажусь слишком назойливым, если попрошу перевести? – Не покажешься. Из тихой сени в воздух потрясенный Уже иным мы двинемся путем. И я – во тьме, ничем не озаренной… [492] На западном склоне Голиньца, в том месте, откуда как на ладони была видна долина и марширующая армия, присел на лапу ели большой стенолаз. Отряхнул иголки от снега. Повернул голову, его неподвижные глаза, казалось, высматривают кого-то среди идущих. Вероятно, стенолаз наконец увидел то, что хотел увидеть, потому что раскрыл клюв и заскрипел, и в этом скрипе был вызов. И чудовищная угроза. Горы тонули в мутноватом sfumato [493] хмурого зимнего дня. Снова пошел снег, заметая следы. Выдержки из примечаний автора
К главе первой Memento salutis Аис or… – традиционный молитвенный гимн. Ad te levavi oculos meos… – монахи последовательно распевают псалмы: 122-й, 123-й, 124 – й и «Песни Песней». [494] К главе второй Чтобы не дать разлиться желчи, пуристам и им подобным «блюстителям чистоты языка», любящим повторять, что-де «так раньше не говорили», поясню, что слово «холера», «холерный» в значении «болезненный» использовал еще Гиппократ, имея в виду всяческие кишечно-желудочные недомогания. Отсутствие тому доказательств вовсе не означает, что так быть не могло. К главе пятой «…дальше, чем в миле от города…» – во всей книге я придерживаюсь значения величины мили, принятого в старой Польше, то есть семи километрам с небольшим гаком. «Мой Алькасин, преследуемый за любовь…» – имеется в виду «Песня об Алькасине и Николетте» (Aucassin et Nicolette), популярная в средневековье анонимная французская поэма, повествующая о перипетиях влюбленных (так называемая chantefable). К главе шестой «Formicarius» Нидера, конечно, анахронизм. Это произведение создано доминиканцами лишь в 1437 году. К главе седьмой «Конрадсвальдау принадлежит Хаугвицам. В Янковицах сидят Бишофсхеймы…» В отношении названий местностей я придерживаюсь исторической правды, то есть следую историческим источникам, а в соответствии с ними теперешнее Пшилесье у Бжега в XV веке именовалось именно Конрадсвальдом, теперешний Скарбомеж – Хермсдорфом, а нынешняя Крушина – Шёнау. В то же время название Янковице для того же исторического периода будет правильнее, нежели «онемеченное» (позже) Енковиц. В последующем тексте, иногда – не желая, чтобы читатель окончательно запутался, – я, однако, пользуюсь современными названиями, даже если и с небольшим ущербом для исторической истины. Впрочем, весьма относительным. К главе двенадцатой «Offer nostras preces in conspectu Altissimi» – моление святому Михаилу Архангелу {Огайо ad Sanctum Michael), часть ритуала экзорцизма в римском обряде, авторства, считается, папы Льва XIII. «Ego te exorciso…» – фрагмент ритуалов и экзорцистских заклинаний, почерпнутых мною из самых разных источников с определенной, признаюсь, долей беспорядочности. Однако – преднамеренной. К главе шестнадцатой «Pange lingua gloriosi…» – эвхаристический гимн авторства Фомы Аквинского, первая строфа. «Nil tool dan…» – Вальтер фон дер Вельде. «Rerum tanta novitas…» – опять Вальтер фон дер Вельде. «Genitori Genitoque…» – снова Фома Аквинский, тот же гимн «Pange Lingua», последние строки которого, однако, выделяются как так называемый Tantum ergo. «Garbarze kurwiarze…» – позаимствовал у Людвика Стомны. Это якобы гуральская припевка из района Сухих Бескид. «So die bluomen üz dem grase dringent…» – Вальтер фон дер Вельде. «Verbum caro…» – тот же гимн, что и приведенный выше. Четвертая строфа. К главе двадцать первой «Cesarscy popowie sa antychrystowie» – Кантилена, или «Песнь о Виклифе» Иенджея Гальки, была написана, конечно, гораздо позже, вероятно, около 1440 года. К главе двадцать второй Конрад, епископ Вроцлава на протяжении восьми лет, поражал всех истинно рыцарской внешностью. Описывая его, я строго придерживался – во всем, что касается его наружности, – хроникера. Однако позволил себе некоторые вольности при описании его других признаков. Надо сказать, что описание Конрада у Длугоша (у которого я почерпнул основные сведения) – «…чернявый волосатик… невысокого роста, толстоватый… с гноящимися глазами, заикающийся и косноязычный…» – плохо укладывалось в мою фабулу, никак ей не соответствуя. К тому же бог знает, каким он был в действительности. Длугош ухитрялся мерзковато и не совсем портретно верно обрисовывать людей, которых не любил или которые ему чем-то насолили. А то, что епископа вроцлавского хроникер симпатией не баловал, – это уж точно. «Проповедь» впоследствии широко известного Николая из Кузы (насчитывавшего в то время едва двадцать четыре весны жизни) я скомпоновал из значительно более поздних контрреформационных высказываний Петра Скарги, иезуита, в его «Житиях Святых Ветхого и Нового Завета». К главе двадцать четвертой «Necronomicon» Абдулы Аль… – разумеется, поклон в сторону Лавкрафта. «Liber Y Sothotis» – я придумал сам, взяв за образец Лавкрафта, «теит est propositum…» – Вальтер Мэп. «Bibit hera, bibit herus…» – аноним, текст взят из сборника средневековых религиозных песен, т. н. «Кармина Бурана». К главе двадцать пятой «veni, vera, venias…» – аноним. Из сборника «Кармина аматории». К главе двадцать девятой Текст Алигьери: Fuor de la queta, ne i' aura che trema E vegno in parte ove non e che luca. Некоторые пояснения и замечания переводчика
A) Прежде всего должен отметить, что далеко не все примечания автора попали в вышеприведенный раздел. |