Онлайн книга «Записки районного хирурга»
Пока я контролировал работу молодых врачей и Саныча, ляпов практически не случалось. Но в какой-то момент мне предложили написать кандидатскую диссертацию, и я с радостью начал работать над ней, оставив за собой право оперировать только сложные случаи. Я надеялся на профессионализм своих подчиненных, и, конечно, они были отличными врачами, но без моего пригляда начали чудить. Правда, первый большой ляп допустил я сам. Как-то раз Любовь Даниловна, медсестра с приема, пригласила меня в кабинет. — Что у вас? — спросил я, заглянув в поликлинику. — Да, понимаешь, шеф, тут такое дело, — начал издалека Саныч. — Пришел больной атерому [30] удалять на щеке, а я новые капли в глаза закапал, и теперь четкость куда-то пропала, не могу взгляд сфокусировать. Помоги! Я все приготовил. — А что ты перед операцией капаешь себе всякую дрянь? — Да мои капли закончились, пошел к окулисту, она дала мне другие, сказала, что это аналог. А они меня взяли и зрения лишили! — Ох, Саныч, ладно, где пациентка? На столе в перевязочной лежала женщина средних лет. Ее лицо было накрыто стерильной простыней с прорезью, через которую выбухала опухоль размером с лесной орех. — Саныч, а ты уже обезболил? — спросил я. — Да, шеф, десять кубов однопроцентного новокаина ввел, все в полном порядке. — Вам не больно? — поинтересовался я у больной, кольнув кожу над опухолью тоненькой иголкой. — Нет, доктор, я абсолютно ничего не чувствую! — спокойным голосом сообщила женщина. — Ну, тогда поехали! — и с этими словами взял в руки скальпель. — Что-то странная какая-то атерома… В следующую секунду из-под режущей стальной кромки фонтаном брызнула алая кровь и устремилась под потолок. «Черт! Это же аневризма лицевой артерии!» — молниеносно догадался я. — Что такое, шеф? — испуганно сощурился Саныч. — Аневризма это, Саныч! Бегом в операционную, пусть немедленно разворачиваются! — закричал я, зажимая пальцем поврежденный сосуд. Такой ляп! Вместо атеромы я натурально вляпался в аневризму — мешотчатое расширение артерии. Вероятно, если б я сам осмотрел женщину до операции, такого подвоха не произошло бы. Стенка аневризмы — это и стенка артерии одновременно, поэтому она всегда пульсирует. Не заметить это можно только сослепу. Надо срочно оперировать, ушивать место повреждения, промедление смерти подобно. Весь путь от кабинета до операционной я пальцем зажимал мною же сделанную дырку в сосуде. Лицевая артерия отходит от наружной сонной артерии, поэтому кровотечение бывает очень сильным. Человек может в считанные минуты погибнуть от артериального кровотечения. Артерия сократилась. Искать ее — означало терять кровь пациентки. Ушить место повреждения стало невозможным, и я решил прошить сосуд. Развитые коллатерали [31] позволяют выполнить эту операцию без особого ущерба для пациента. Так простая манипуляция обернулась операцией с элементами челюстно-лицевой хирургии. Что называется, доверяй, но проверяй! За год до этого со мной случилась похожая история, у нас еще работал Минусинский. Послал больного с приема в отделение, якобы с геморроем, на операцию. Я тогда тоже особо не разглядывал, глянул — есть, ну и ладно. А когда на операции больной уже на столе лежал в наркозе, я начал зеркалом прямую кишку расширять, а оно не вошло. «Что такое?» — а там циркулярно суживающий нижнеампулярный отдел прямой кишки! Геморрой у больного, конечно, был. Но тогда на первое место вышел рак, им надо было заниматься, пока он еще был операбельным! Теперь всех больных, которых мне предстоит резать, я обязательно осматриваю сам и от других того же требую. Следующий ляп допустил доктор Ветров. Будучи экстренным хирургом, он вместе с травматологом прооперировал пострадавшего с ранением тонкой кишки. Конечно, операция шла поздно ночью, и, чтобы побыстрее закончить, Юра взял да и ушил апоневроз непрерывным швом, то есть одной нитью. Через дня три нитка взяла да и лопнула. Внутренние органы вышли под кожу. Мы взяли больного в операционную, Ветров пошел со мной, но был непривычно угрюм — и когда я увидел его работу, то понял почему. — Юра, а что это за новости? Почему вы апоневроз непрерывным швом ушили? — Да вот торопились, ночь уже была, думал, так быстрее. — Юра, каноны хирургии сформированы еще в девятнадцатом веке! Правила, дорогой мой, писаны кровью, и мы выполняем их досконально, если не хотим, чтобы эта кровь была на наших руках. Если положено апоневроз узловыми швами ушивать, то и надо ушивать узловыми! Не матрасным, не обивным и не каким бы то ни было еще! — Дмитрий Андреевич, а вы слышали, что сейчас ткани не сшивают, а склеивают? — Слышал, читал несколько статей. Цианакриловым клеем. Пишут, что этот метод дает неплохие результаты. — Ну вот! Если клеем апоневроз склеивают, то почему его нельзя ушить непрерывным швом? — А ты не видишь? Нитка лопнула — весь шов распался, кишки полезли под кожу. А если бы ты наложил двадцать узловых стежков — да, это заняло бы больше времени, но тогда, даже если половина швов лопнула бы, оставшиеся нитки держали бы ткани! — А клеем если? — не унимался Юра. — А ты сам хотел бы, чтобы тебя на операции заклеили, а не зашили? — Ой, нет, — сник Ветров. — Вот видишь. Надо больному всегда делать как себе, понимаешь? Когда ты применяешь какую-то методику на пациенте, представляй себе, понравилось бы это тебе самому или нет. Думаю, тебе не захотелось бы выступить подопытным кроликом, так? — Нет, конечно! — Так, а почему тогда на других экспериментируешь?! — Дмитрий Андреевич, не кричите, я все понял, больше такого не повторится! Я ему поверил, а зря: через месяц наш юный Ветров снова «начудил», причем практически по той же схеме. — Дмитрий Андреевич, — обратился ко мне больной Маслов на утреннем обходе. — Вы не знаете, почему после вчерашней операции у меня нога еще больше стала болеть? — А что за операция у вас была вчера? — удивился я. |