Онлайн книга «Двойной удар Слепого»
До шестнадцатого января было достаточно времени, но требовалось еще получить оружие и разобраться с обстановкой на кладбище. Марина быстро оделась и вышла из гостиницы. Из таксофона на Комсомольской площади она позвонила по номеру, который дал ей полковник, и услышала приятный мужской голос. Судя по голосу, мужчине было не больше тридцати лет. Марина назвала пароль, услышала отзыв и назначила встречу: через полчаса у кинотеатра «Перекоп». – Я буду в «вольво», модель девятьсот сороковая, цвет синий, номер 315, – сообщил собеседник. «Хм, здешний человек полковника неплохо упакован, если разъезжает на девятьсот сороковой „вольво“», – заключила Марина. Ровно через тридцать минут она открывала дверцу чернильно-синей «вольво». Сидящий за рулем молодой симпатичный мужчина с двухдневной щетиной на лице смотрел на Барби с нескрываемым интересом. – Меня зовут Михаил, – сказал он, целуя руку Марине. – А меня – Марина. – Вы очень хорошо говорите по-русски. Вы русская? – Да. – Что я должен для вас сделать? – Мне нужна винтовка с оптическим прицелом, а также машина и документы на нее. – Завтра утром все это будет у вас. – Что значит, у меня? – Куда скажете, туда я вам и доставлю. – А это не опасно – ездить по городу с оружием? – Волков бояться – в лес не ходить. – Ну раз так, то так. А что вы меня разглядываете, будто бегемота в зоопарке? – Ко мне впервые по такому делу обращается женщина, к тому же такая красивая. Я удивлен. – В жизни всегда есть место чему-нибудь удивительному. – Куда едем сейчас? – Сейчас – на Ваганьковское кладбище. – А что вы там собираетесь делать, если не секрет? – Просто хочу походить, посмотреть. Вы меня подождете у входа. – И сколько я должен ждать? – Пока я не вернусь. – О'кей. Зачем приехала в Москву эта женщина, Михаил, естественно, не знал, но был обязан беспрекословно выполнять все ее пожелания, просьбы и распоряжения. От полковника Михаил получал немалые деньги, и лишаться такого источника дохода не входило в его планы. Барби была уже пятым человеком, поручения которого Михаил выполнял в России. Сам он жил здесь, работал в совместном предприятии, регулярно выезжал за границу, где и происходили встречи с людьми полковника, которые снабжали его инструкциями и деньгами. Пробившись сквозь удручающе плотные автомобильные пробки, они подъехали к Ваганькову. – Вот и кладбище. Оно огромно. – Я это знаю. Марина вышла из машины, купила у входа две гвоздики и с ними вошла в ворота. На кладбище в этот зимний день было немноголюдно. Снег лежал почти нетронутым и поражал ослепительной белизной. По безмолвной узкой аллее среди могил Марина удалялась в глубь кладбища. Вскоре она отыскала место, которое указал ей на плане полковник. «Черных Мария Егоровна», – прочла Барби на мраморном надгробии. Весь вид и размеры пафосного могильного монумента никак не вязались с лицом изображенной на памятнике пожилой женщины – простым и добрым крестьянским лицом. Могила была очищена от снега, заботливо ухожена; создавалось впечатление, будто внутри ограды уборку произвели только что. «Теперь – рекогносцировка на местности». Марина огляделась по сторонам и увидела купол церкви, которую от могил отделяли метров сто двадцать. "Вот место, замечательное место, откуда можно выстрелить. А если воспользоваться глушителем, звук выстрела никто не услышит, раздастся легкий хлопок. И этим хлопком я обеспечу себе дальнейшее существование, безбедное и беззаботное!" Барби не хотела задумываться, что для того, чтобы хорошо жить самой, ей придется забрать чужую жизнь. У каждой профессии своя специфика – к этой мысли она приучила себя давно, поэтому угрызения совести были ей неведомы. Профессионал, считала Марина, просто должен выполнять свою работу, и выполнять ее как можно лучше. Марина еще какое-то время походила по кладбищу, присматриваясь, делая расчеты. Гвоздики, зажатые в руке, в конце концов надоели. Барби собралась их выкинуть, но тут наткнулась на могилу Соньки Золотой Ручки. «Подходяще, на помойку обидно выбрасывать», – Барби положила цветы на Соньки ну могилу, ухоженную с не меньшей любовью, чем могила матери Степаныча, чем могилы братьев Квантришвили, Высоцкого, Листьева… Холод пробирал до костей, леденящими щупальцами забирался под шубу из голубой норки. Все-таки Барби отвыкла от климата родины. У нее зуб на зуб не попадал, когда она вернулась к «вольво» Михаила. – Озябли? – спросил он. – Не то слово. Окоченела, как покойник. – Давайте поужинаем где-нибудь, выпьем для сугреву, посидим в тепле и уюте. Я знаю поблизости одно местечко. – Это было бы кстати. В ресторанчике, куда они приехали, действительно было тепло и уютно. Играла негромкая музыка, публики оказалось немного. Но публика Марине не понравилась. Мрачные типы с бритыми затылками, челюстями, как у Щелкунчика, и оловянными глазами вольготно расположились за столиками. На монументальных шеях типов красовались золотые цепи, по толщине напоминающие якорные, на руках сверкали столь же нелепо огромные браслеты и перстни. Спутницы «золотоносных» типов обладали внешностью фотомоделей, но разодеты были безвкусно, хоть и весьма дорого, и вели себя с претензией на изящные манеры в представлении вокзальных потаскух. – Братишки отдыхают, – с ухмылкой пояснил Михаил. Марина не поняла. – Чьи братишки? – Криминальный элемент сейчас так называется. – А-а… – протянула Марина, подумав: «А ты, выходит, безупречно честный бизнесмен и не имеешь никакого отношения к преступному миру?..» Под столом колено Михаила прикоснулось к колену Марины, и она не убрала свою ногу. – Что будем пить, Марина? – Я хочу виски. – О'кей. Сейчас в Москве можно хотеть все, что угодно, были бы деньги… – Ну и прекрасно. – Вы любите виски? – Давай будем на «ты», – предложила Марина. Михаил с радостью согласился. – Давай. Ему очень хотелось спросить, сколько лет Марине, но он не решался задать вопрос, считая его бестактным. |