Онлайн книга «Двойной удар Слепого»
«Я не стану больше выходить замуж. Мужчины будут, конечно, появляться время от времени в моем большом шикарном доме, но так же они будут и уходить. А если мне захочется, то кто-то из них останется на какой-то срок, но затем он исчезнет и появится кто-то новый – молодой, красивый, сильный и такой же ретивый в любви, как этот русский Михаил». Всех своих соотечественников она уже называла не иначе, как русскими. А генерал Потапчук, генерал Решетов и агент Слепой этой же ночью бурно обсуждали то, что предложил Слепой. Решетов, как ранее и Потапчук, был шокирован, но затем, тщательно взвесив все про и контра, согласился, что в предложении Глеба есть своя логика, причем неопровержимая. И плюсов в его проекте намного больше, чем минусов, которые скрупулезно подсчитал Андрей Николаевич вместе с Федором Филипповичем. – И как ты только до такого додумался, Глеб? – куря сигарету за сигаретой, выдыхая клубы дыма, приговаривал генерал Потапчук. Глеб посмеивался: – А что здесь, собственно говоря, такого? – Вроде бы ничего, но как-то все это больно лихо у тебя получается. – Еще не получилось. – А я бы не сказал, что лихо, – Решетов уже взял инициативу в свои руки, вернее, ее передал ему Потапчук, поскольку без участия и помощи Решетова рассчитывать на успех в предприятии, которое затевал Сиверов, было просто невозможно. Решетов, естественно, поначалу яростно сопротивлялся, говорил, что он не в том возрасте и чине, чтоб забавляться такими играми. – Вам что же, репутация нашей конторы не дорога?! – восклицал Решетов. – А если эта авантюра сорвется?! Нас же всех поднимут на смех! Федор Филиппович, это же какой позор твоим сединам! Тебе разве не будет стыдно за свои ордена, медали? А мне? Ты представляешь, как надо мной станут все смеяться? Будут тыкать в меня пальцем, шушукаться: "Смотрите, смотрите, это идет тот Решетов, который устроил балаган! Да и где устроил – прямо в Москве, на глазах всего честного народа! Паяц в генеральских погонах!" А если дознаются журналисты? О нас же напишут такое, что чертям станет тошно! Ему-то что, он ни при чем, он как бы не в кадре. С него никто не станет спрашивать, да о нем, черт его подери, никто вообще понятия не имеет, – Андрей Николаевич сердито поглядывал на Сиверова. – Сделает из меня посмешище, а с самого как с гуся вода. Глеб в долгу не остался: – А вам, генерал, бояться нечего – над вами и без того достаточно смеются. Но в конце концов Решетов пошел на попятный. Напор Потапчука, веские доводы Сиверова сделали свое дело. К тому же у Глеба Сиверова был блестящий аргумент своей правоты. Ведь это он, а никто другой смог найти в огромной Москве Мерцалова, смог его вычислить и убить, причем прежде, чем тот успел натворить бед. Как Потапчук, так и Решетов отдавали себе отчет, что агент Слепой не только спас от неизбежной гибели Черных – он заслонил от более чем серьезных неприятностей очень многих генералов, полковников, майоров, которые работали в службе безопасности и хваленой «девятке». И генерал Решетов сдался. – Ну все, Бог с вами, хватит меня уговаривать. Я на все согласен. Что скажете, то и буду делать. Командуй, Потапчук, я готов выполнять твои приказы. Но учти – провалим дело, ни мне, ни тебе больше никогда не работать в органах. Придется сидеть на дачах и строчить мемуары в свое оправдание. – Да не дергайся ты! Расслабься, выпей еще кофе… Никто приказывать тебе не собирается. – У меня от вашего кофе понос скоро будет! – огрызнулся Решетов. Потапчук за словом в карман не полез. – Понос – не золотуха, Андрей Николаевич. – А тебе бы все шутить, старый лис! Как вы вообще можете пить кофе в таких количествах? – Что ты капризничаешь? Сейчас тебе принесут чаю. – Не хочу я и вашего чаю! – А чего ты хочешь, Андрей Николаевич? – Знаете, мужики, мне больше всего на свете сейчас хочется кефира и сортира. – Ну вот, договорились, – пристукнул кулаком по столу Потапчук. – Ладно, Андрей Николаевич, мы тебя не задерживаем. Иди. Но за тобой, учти, два дела. – Да я все понял. Когда скажете, тогда и начнем. – Начинать надо было уже вчера, – заметил Глеб. – Так вчера надо было и сказать, – отозвался Решетов, снимая со спинки стула свой серый пиджак и натягивая его на плечи. – В общем, вы тут сидите, а я поеду. Пока мой подопечный отдыхает, я тоже хочу поспать. Я тоже, между прочим, заслужил отдых. А вы еще долго сидеть собираетесь? Глеб неопределенно пожал плечами. Потапчук, как зеркальное отражение, повторил его движение. – Как хотите. Найти меня не сложно, телефон мой знаете. Звоните в любое время дня и ночи. – А ты что, Андрей Николаевич, и в туалет с телефоном ходишь? – И в туалет хожу с телефоном. У меня знаешь какой телефон? – Какой же? – спросил Потапчук. – Противоударный и пылевлагонепроницаемый. – Понятно, для туалета незаменимая вещь. Небось, твой шеф подарил? Щедрый, бедность ненавидит. – Сам я купил, за свои кровные, заработанные. Глеб спросил: – Послушайте, Андрей Николаевич, вы уже три года работаете на своем месте, охраняете… – Да, три года. Мы с ним неразлучные, как Коржаков с президентом. Правда, теперь Коржаков, наверное, рассаду поливает, а я при Степаныче все еще работаю. – Я не к тому. За три года вы, наверное, изучили все привычки своего шефа? – Еще как изучил. Знаю, когда он спит и какой бритвой бреется. – Это хорошо, хорошо… – Глеб поднялся с глубокого кожаного кресла и зашагал по ковру, по которому он за эти долгие часы прошел, наверное, не один километр. – А что конкретно вас интересует? – Я пока сам не знаю. Но думаю, мой расчет верен. – Какой расчет? – Извините, Андрей Николаевич, завтра. – Что завтра? – Завтра я поделюсь своими соображениями. Они пока еще слишком неопределенные. – Завтра так завтра. В общем, мужики, я поехал. Боюсь, могут хватиться. – Ладно, поезжай, – Потапчук встал из-за стола, пожал Решетову руку. Глеб тоже обменялся с Решетовым рукопожатиями. Когда за Андреем Николаевичем закрылась дверь, Потапчук уверенно сказал: – Если он пообещал, то сделает. – Я надеюсь. – Это в его же интересах. – И в наших тоже. |