Онлайн книга «Двойной удар Слепого»
– Я не думаю, генерал, что она попытается заминировать самолет или выпустить в него ракету. – Я того же мнения. В аэропорту к самолету ближе чем на полкилометра не подберешься. Там все будет оцеплено, люди Решетова свое дело знают. Он, бедолага, волнуется, звонит мне через каждый час. – Вот и прекрасно, значит, этот вариант отпадает, – Глеб прошелся по комнате, – Это просто прекрасно. Федор Филиппович, меня не оставляет странное ощущение… – Глеб в нерешительности замолчал, зная, как Потапчук реагирует на все заявлениях об ощущениях, чувствах и предчувствиях. – Ну, я слушаю, говори, Глеб. – Мне кажется, а по правде сказать, я даже уверен, что Барби знает какой-то секрет, который нам не известен, который не известен Решетову и, может быть, он не известен даже самому Черных. И именно знание этого секрета дает ей неплохие шансы. – Я не совсем понимаю тебя, Глеб. Что ты имеешь в виду? – Как вам сказать, Федор Филиппович… В жизни каждого человека есть что-то такое… Какая-то тайна… Нехитрая, но о ней никто не знает. – Говори толком, Глеб Петрович, ты никак не можешь сформулировать свою мысль. – Сейчас сформулирую. Допустим, у Степаныча есть любовница… – Не допустим. Решетов бы знал. – Хорошо, допустим, назначена некая тайная встреча, которую он не может пропустить… Или визит к врачу самого деликатного свойства. Или, в конце концов, он любит инкогнито ходить в зоопарк и кормить белого медведя… Это, конечно, из области фантастики. Но есть у него, есть что-то глубоко сокровенное, о чем знает только он и о чем неведомыми путями прознала Барби. И это ее козырь: когда объект пойдет кормить медведя, она и нанесет свой удар. – Теперь я понял, – генерал с ожесточением потер виски. – Понял, понял, о чем ты говоришь. А может ли это иметь отношение к тому, о чем говорил Решетов? Об этой форточке, которую себе Черных сделал на завтра? – Запросто. Правда, может быть и другое: на это время он просто запланировал полежать в комнате отдыха на диванчике или чтобы ему помассировали спину. – Тоже запросто. Но для этого, Глеб, совсем не обязательно делать форточку и передвигать важные встречи. – Да, да, да, Федор Филиппович! Неужели генерал Решетов не может спросить у хозяина напрямую, для чего тот высвободил время? – Наверное, не может. Ладно, сейчас я позвоню Решетову. Потапчук выудил из своего неизменного портфеля «мотороллу», набрал номер. – Андрей Николаевич, ты где, в машине? – В ней, в ней. – Слушай, все-таки обязательно надо узнать у Черных, где он собирается провести этот час. – Какой час? – Ну форточку, форточку! – А-а. Как же я это, по-твоему, узнаю, Федор Филиппович? – Твои трудности, Андрей Николаевич, ты отвечаешь за его безопасность, а не я. – Еще какие трудности. К нему вообще лучше с подобными вопросами не подходить, он сразу же начинает злиться, орать, чтоб не лезли в душу. – Плюнь на это, Андрей Николаевич! Скажи, что его жизнь в опасности. – Тогда он мне скажет, что это проблемы службы безопасности, а не его личные. – Так ты ему и объясни, что выполняешь служебные обязанности и потому предупреждаешь. – Ну ладно, не учи меня, Федор Филиппович, я постараюсь. Тем более, через полчаса я его увижу. – Вот и давай, действуй. – А ты мне не приказывай, не начальник. – Помню, помню, извини. Полчаса Глеб и генерал Потапчук пили кофе, курили и не произнесли ни единого слова. Молчанка уже становилась невыносимой пыткой. Глеб то и дело поглядывал на часы, то и дело на часы поглядывал и Потапчук. – Хуже нет, – прервал молчание генерал, – чего-то ждать. Особенно когда не знаешь, чего ждешь. – Да, это противно, Федор Филиппович, я с вами согласен. Развить эту глубокую мысль не дал телефонный звонок. – Слушаю! – сказал Потапчук. – Ты… – Я выяснил. Правда, стоило мне все это… – Ну ладно, Андрей Николаевич, не торгуйся, говори, что выяснил. – Завтра в это время Степаныч собирается посетить кладбище. – Какое кладбище? Чего он там забыл? – Завтра десятая годовщина со дня смерти его матери. – Десятая? И где она похоронена? – На Ваганькове. – Черт подери, так это же в городе! – Вот я тебе и говорю, – хмыкнул Решетов. – Ладно, я тебе перезвоню. Спасибо за информацию. Между прочим, что он тебе сказал? – Он сказал, что мы его лишили всякой личной жизни и чтобы на кладбище никого из нас не было. – Мало ли что он сказал! Ну спасибо тебе еще раз. Если появится еще что-нибудь – звони. – Хорошо. Решетов отключил телефон. Федор Филиппович пересказал Глебу то, что узнал от Решетова. Глеб торжествующе воскликнул: – Я же вам говорил, Федор Филиппович! – Что ты мне говорил? – Я говорил вам, что Барби знает какой-то секрет. Вот он, тот секрет! – Как она о нем могла узнать? – Какая разница, – Глеб улыбался. Его настроение сразу же улучшилось. Вот это всегда было ему по душе – определенность, когда получаешь возможность действовать с открытыми глазами. – Здорово! Просто замечательно! – Я тебя не совсем понимаю. – А что тут понимать, Федор Филиппович? Это как дважды два. Ведь давным-давно всем известно, вернее тем, кто интересуется нашим нефтяником, что завтра, то есть шестнадцатого января, исполняется десять лет со дня смерти его матери. Он никогда не пропускал этой даты и каждый раз непременно приходит на могилу. Во г вам разгадка, и Барби надо искать именно там. Так что запускаем наш вариант. Конечно же, он рискован, но тем не менее. А сейчас, извините, Федор Филиппович, я хочу поехать на кладбище. А вы еще раз свяжитесь с генералом Решетовым и скажите ему, что мы воспользуемся второй машиной Черных и двумя джипами с охраной. Мы должны попасть на кладбище хотя бы на полчаса раньше, чем там появится Черных. – Да, гениально ты придумал, Глеб! – Я за это получаю деньги, генерал. И к тому же мне это очень нравится – придумывать. Неплохо бы еще реализовывать задуманное. – Тогда за дело! – у генерала Потапчука тоже поднялось настроение, и его уже охватил охотничий азарт. |