Книга Мой ирландский хулиган, страница 4 – Анна Антонова

Оставив машину на стоянке, дальше мы пошли пешком. Я явно погорячилась, надев легкую ветровку, – ветер здесь был сильнее, а солнце, ярко светившее утром, сейчас скрывалось за низкими рваными облаками. В ноги даже сквозь мокасины врезались мелкие камешки, но скоро я перестала замечать неудобства, настолько удивительно выглядела местность вокруг: громоздились огромные валуны, кое-где между ними журчали и падали невысокими водопадами родники, а из расщелин выбивались низкие кустики с метелками бледно-сиреневых цветов.

– Это же вереск! – остановилась я.

– Не знаю, я в ботанике не силен, – съязвил Женька.

– При чем здесь ботаника? Есть такая поэма Роберта Льюиса Стивенсона – «Вересковый мед».

– Стивенсона? – переспросил он. – А я думал, он один «Остров сокровищ» написал.

– Ты не только в ботанике, ты еще и в литературе не силен, – вздохнула я. – Например, он написал еще «Приключения принца Флоризеля» и…

Увидев, что Женьке это название ни о чем не говорит, я прервала лекцию по зарубежной литературе и просто закончила:

– И эту вот поэму:

Из вереска напиток

Забыт давным-давно,

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

– Ты наизусть знаешь? – поразился он.

– Только начало, – призналась я.

– А про что там дальше? – заинтересовался Женька.

«Зайди в Интернет и почитай», – захотелось ответить мне в отместку за «ботанику», но я, естественно, этого не сделала и послушно рассказала:

– Там король шотландский завоевал некий горный народец, владевший тайной приготовления верескового меда. Осталось из них всего двое, старик-отец и сын. Их привели к королю, и он, угрожая пытками, велел раскрыть секрет приготовления меда. И старик согласился, но прежде попросил утопить своего сына в море, – якобы ему совестно будет при нем раскрывать тайну. Пожелание было выполнено, и тогда старик заявил, что сомневался в сыне, как бы тот не выдал тайну, вот и попросил его убить, а самому ему ничего не страшно и секрет умрет вместе с ним.

– Да-а, – протянул Женька. – И это здесь, в Ирландии, происходило?

– Вообще-то нет, в Шотландии, – призналась я. – Просто пейзаж очень похожий. Только тут моря нет.

– Моря тут сколько угодно, – услышала окончание нашего разговора Оксана. – Вернее, океана. Это же остров!

– Где океан? – оживился Женька.

– Скоро увидим, – пообещала она. – Вы здесь все посмотрели? Тогда поехали.

– Куда теперь? – спросила в машине тетя Ира.

– В один близлежащий городок, там замок красивый и пляж, – ответила Оксана. – Туда как раз дорога вдоль побережья идет.

Море, как пишут в романах, появилось перед нами неожиданно. Только что расстилались за окнами идеальные квадраты полей и пастбищ, и вдруг на горизонте заблестела ослепительно-голубая полоска – когда мы покинули вересковый холм, небо прояснилось.

– Смотрите, море! – закричала я от избытка чувств.

– Океан, – снова поправила Оксана.

– Атлантический, – со знанием дела добавил Женька и победно взглянул на меня.

География всегда была моим слабым местом, поэтому я молча согласилась – Атлантический так Атлантический.

– По новой дороге едем, – заметила Оксана. – Даже навигатор о ней еще не знает, показывает, что мы прямо по морю катим, – кивнула она на экранчик.

Судя по нему, наш путь и правда пролегал прямо по водной глади.

– Здесь часто так, – пояснила Оксана. – Дорог много строится, вот и едешь то по полю, то по морю.

Она остановилась у бетонного пирса, и мы высыпали наружу. Солнце светило обманчиво ярко, однако теплее не стало из-за пронзительного ветра. Он рвал волосы и надувал ветровки, глаза слепил блеск воды, но мы не трогались с места – не отрываясь смотрели, как одна за другой набегают на каменистый берег волны с белыми гребнями.

Изредка такая погода случалась и у нас, и я, когда была маленькой, удивлялась – почему на улице холодно, если светит солнце? Здесь же, похоже, это обычное явление.

– Ну как, насмотрелись? – поторопила нас Оксана. – Поехали, а то времени уже много.

Мы с сожалением погрузились обратно в машину и покатили дальше по извилистой, но идеально гладкой дороге.

У Оксаны зазвонил телефон.

– Номер какой-то незнакомый, – пробормотала она, взглянув на экран, и по-английски ответила: – Hello!

Она долго слушала, а потом вдруг воскликнула:

– О, my God! Itv’s my son! [9]

Завершив разговор, она начала резко разворачивать машину:

– Возвращаемся в город. Из гарды звонили, Максима задержали.

– Откуда?

– У них тут полиция называется «гарда», – пояснила Оксана. – Вот подлец! Ну он у меня получит! В гарду он попал! Уж извините, не получится сегодня замок посмотреть. Хотя они мне сказали: «Если у вас сейчас нет возможности приехать, мы его подержим до вечера».

– А может, пусть лучше подержат? – по-своему отреагировала Женькина мама. – Чтобы был урок.

– Нет уж, – стиснула зубы Оксана. – Я ему сама такой урок задам – никакой гарде и не снилось!

Мы лихо вкатили в город и домчали до «гарды». Оксана выскочила из машины и побежала внутрь, а мы остались осматривать площадь, которую окружали симпатичные двухэтажные домики.

– «Паб», – прочитал на одном из них вывеску Женька и подмигнул мне. – Надо будет сходить.

– Я тебе схожу в паб! – услышала его слова тетя Ира. – Впрочем, тебя туда и не пустят, – ехидно заметила она. – Оксана рассказывала: здесь всем, кому до восемнадцати, вход в питейные заведения запрещен. Так что обломись, – совсем по-детски закончила она.

– Как же? – расстроился он. – Побывать в Ирландии и не сходить в паб, не попробовать настоящий «Гиннесс»? Да меня все засмеют!

– Какой еще «Гиннесс»? – округлила глаза его мама. – Между делом я узнаю, что мой сын пьет пиво?!

– Да какое пиво, мам, – с досадой отозвался Женька.

– Откуда же ты знаешь про «Гиннесс»?

– Про «Гиннесс» все знают, – возмутился он. – И еще про ирландский виски.

– Виски? – ахнула она.

– Да расслабься, я прикалываюсь, – махнул рукой Женька, а тетя Ира заметила:

– Смотрите, идут!

На пороге гарды показалась Оксана в сопровождении хмурого русоволосого парня – по виду нашего с Женькой ровесника.

– Этот Максим с детства Оксане столько проблем доставляет, – наблюдая за ними, рассказала тетя Ира. – Вечно с какой-то шпаной водился, болтался по непонятным местам… И здесь, видимо, за ум не взялся.