Онлайн книга «Бар "Либерти"»
|
— А почему в баре нет света?.. Неужто… Робкий стук в ставни. Находившийся внизу полицейский отправился открывать дверь. Послышались какие-то звуки из бара, задней комнаты и наконец быстрые шаги по лестнице. Жажа бросила испуганный и тоскливый взгляд на Мегрэ. И едва удержалась от крика, увидев, что тот направился к двери. — Вы оба можете быть свободны! — бросил комиссар и отодвинулся в сторону, пропуская Сильви. Та вошла в комнату и замерла посередине, положив руку на заколотившееся сердце. И даже забыла снять шляпу. Неотрывно смотрела на кровать, но явно ничего не могла понять. — Жажа… Уже успевший выпить полицейский теперь угощал напарника, снизу доносился звон рюмок. Затем входная дверь приоткрылась и вновь закрылась. Шаги стали удаляться по направлению к порту. Мегрэ сидел так тихо и неподвижно, что можно было и вовсе забыть о его присутствии. — Жажа, бедненькая ты моя… Но к кровати Сильви не бросилась, заметив направленный на нее холодный взгляд старухи. А повернулась к Мегрэ и прошептала: — Она?.. — Что — она? — Ничего… Не знаю… Что с ней? Странное дело: несмотря на закрытую дверь и довольно далекое расстояние, снизу доносилось громкое тиканье, такое торопливое и отрывистое, что казалось, у будильника началось головокружение и он сейчас упадет и разобьется. Жажа вновь могла забиться в истерике. Это чувствовалось по тому, как сотрясалось и сжималось ее большое рыхлое тело, как горели ее глаза, как она облизывала высохшие губы. Но старая больная женщина лежала, вытянувшись во весь рост, и усилием воли заставляла себя сдерживаться. Вконец растерявшись, Сильви уже не знала ни что ей делать, ни куда идти, ни как вести себя, и просто стояла посреди комнаты, опустив голову и скрестив руки на груди. Мегрэ курил. Теперь можно не торопиться! Он уже не сомневался, что замкнул круг. Все окончательно прояснилось, и никаких сюрпризов впереди уже не предвиделось. Каждый персонаж этой истории занял свое законное место: мать и дочь Мартини вместе с господином Птифисом описывали вещи на вилле. Гарри Браун в отеле «Провансаль» продолжал заниматься делами, звонил по телефону, рассылал телеграммы и спокойно дожидался результатов расследования… Жозеф сидел в тюрьме… Неожиданно нервы Жажа сдали. В ярости она уселась на кровати и, уже не владея собой, зло уставилась на Сильви и ткнула в ее сторону здоровой рукой. — Это все она! Всю мне жизнь отравила!.. Шлюха!.. С ее языка сорвалось самое страшное ругательство из ее лексики. И тотчас из-под век брызнули слезы. — Я ее ненавижу, слышите!.. Ненавижу!.. Это все она… Долго меня вокруг носа водила!.. Представляете, как она меня называла? Старуха!.. Да! Старуха!.. Это меня-то, которая для нее… — Ложись, Жажа, — приказал Мегрэ. — А то тебе хуже станет. — О, если бы вы!.. Осеклась и через секунду закричала еще громче: — Но я вам не дамся!.. Не пойду в Агно… Понятно?!. Или только вместе с ней… Я не хочу… Не хочу… Горло видно саднило от сухости, и Жажа инстинктивно оглядывалась в поисках воды. — Сбегай за бутылкой! — кинул Мегрэ Сильви. — Но… ведь она уже… — Давай-давай… Комиссар подошел к окну убедиться, что за ними больше не наблюдают из дома напротив. По крайней мере, за стеклами никого не было видно. Небольшая часть улочки с неровно выложенным булыжником… Фонарь… Вывеска бара напротив… — Разве я не понимаю, почему вы ее защищаете, молодая потому что… Небось уже и вам предложения делала… Вернулась Сильви, сразу осунувшаяся, измученная, с черными кругами под глазами, и протянула Мегрэ початую бутылку виски. Жажа ухмыльнулась: — Теперь, выходит, мне можно, коли все равно скоро подыхать, так что ли?.. Я ведь прекрасно слышала, что сказал врач… Мысль о том, что ей суждено скоро умереть, тотчас привела ее в волнение. Она явно боялась смерти. Глаза испуганно забегали. Тем не менее бутылку взяла и с жадностью отхлебнула несколько глотков, смотря по очереди на обоих стоящих перед нею людей. Потом вновь запричитала: — Старуха скоро помрет!.. Но я не хочу!.. Пусть лучше эта подохнет раньше меня… Так как она во всем виновата… Жажа замолчала, будто внезапно потеряв нить мыслей. Мегрэ молча и без единого движения ждал. — Она раскололась, да?.. Знамо дело, раскололась, иначе бы ее не выпустили… А я ведь пыталась вытащить ее оттуда… Ведь, по правде говоря, Жозеф не посылал меня в Антиб к сыну Уильяма… Это я сама… Понятно?.. Ну конечно! Мегрэ не надо было ничего объяснять. Уже около часа назад он все понял, и теперь его ничем не удивишь! Мегрэ ткнул пальцем в сторону дивана. — Ведь вовсе не Уильям спал на диване, да? — Верно, он там никогда не спал!.. Он ложился ко мне в постель!.. Уильям был моим любовником! Уильям приходил ко мне, ради меня одной, а эта, которую я пускала сюда из жалости, укладывалась на диване… Неужели вы этого сразу не поняли!.. Она почти что прокричала последнюю фразу охрипшим от волнения голосом. Мегрэ оставалось теперь только молчать и слушать. Из самых глубин души женщины вырывалась на волю истина. Вся подноготная, что так долго и тщательно пряталась внутри. И перед ним предстала новая, настоящая Жажа, Жажа без всяких прикрас. — Правда заключается в том, что я его любила, а он любил меня!.. Он понимал, что вовсе не по моей вине мне не удалось получить воспитание и образование… Ему было очень хорошо со мной… Он мне сам признавался… Каждый раз не хотел уходить… А когда вновь возвращался, то всегда радовался, как ученик, дождавшийся каникул… Жажа говорила и плакала, отчего ее рот постоянно кривился, и создавалась иллюзия, будто она корчит странные гримасы, совершенно поразительные от игры теней и розового света абажура. Израненная рука лежала неподвижно в сооруженной доктором конструкции. — А я-то ни о чем не догадывалась! Дура дурой! Всегда в таких случаях лишаешься разума! Сама пригласила к себе эту девку, не отпускала, думала, когда в доме есть молодые, жить веселее… Сильви стояла не шелохнувшись. — Нет, посмотрите-ка на нее! Еще издевается! Всегда была такой, а я, толстая дура, все думала — скромница… Растрогалась… Как подумаю, что она надевала мои халаты и возбуждала его, демонстрируя свои прелести! Старалась заманить. Она со своим котом Жозефом!.. Ведь у Уильяма, черт возьми, водились деньги!.. А они… Что они сделали с завещанием… |