Онлайн книга «Мегрэ колеблется»
|
— Знаю. Вам часто приходится выступать? — Всякий раз, когда не удается добиться соглашения сторон. Мосье Парандон редко выступает сам. Мы подготавливаем дела заранее, а затем мне поручают… — Понятно. Вот, кто не сомневался в себе! — Что вы думаете о мосье Парандоне? — Как о человеке или о юристе? — О том и другом. — Как юрист — он на голову выше других. Там, где надо нащупать слабое место противной стороны — ему нет равных. — А как человек? — Поскольку я служу у него и являюсь, по существу, его единственным сотрудником, — мне неудобно судить о нем в этом аспекте. — Вы не считаете его человеком с надломом? — Я бы не употребил такого выражения… Скажем так — на его месте я вел бы более деятельную жизнь. — К примеру говоря, присутствовали бы на приемах, которые устраивает жена, бывали бы с нею в театрах и ресторанах? — Может, и так… Ведь жизнь не только в книгах и делах… — Вы читали письма? — Мэтр Парандон показал мне фотокопии. — По-вашему, это — шутка? — Допускаю… По правде говоря, я как-то не задумывался… — Но ведь в них говорится, что тут разыграется драма? Тортю не ответил. - Он доставал из портфеля бумаги и раскладывал их по кляссерам. — Вы женились бы на девушке вроде мадам Парандон, только помоложе? Тортю удивленно посмотрел на комиссара. — Разве вам не сказали, что я помолвлен? Значит, и толковать нечего… — А я таким манером хотел узнать ваше мнение об этой даме. — Она умна, энергична и умеет поддерживать отношения с… Тортю вдруг обернулся, и все увидели в дверях ту, о которой шла речь. Она была в черном шелковом платье и леопардовом манто и либо собиралась уехать, либо только что вернулась. — Вы все еще здесь? — удивилась она, уставившись на комиссара холодным взглядом. — Как видите. Кто знает, сколько времени она простояла за дверью и что успела услышать… Только сейчас Мегрэ понял, что хотела сказать Ваг, говоря о «доме, где постоянно ощущаешь за собой слежку». — Голубчик Бод, позвоните, пожалуйста, сейчас же графине де Пранж и предупредите, что меня задержали и я опоздаю по крайней мере на четверть часа. Я хотела попросить об этом мадемуазель Ваг, но она сейчас занята — у мужа клиенты. Она исчезла, бросив Мегрэ на прощанье жесткий взгляд. Жюльен Бод снял трубку. Тортю мог радоваться — если мадам Парандон слышала его последние слова, она будет ему признательна. — Алло! Квартира графини де Пранж? Мегрэ вышел из кабинета. Жюльен Бод заинтересовал его. Комиссар не сомневался, что драматург из него выйдет. А Тортю почему-то ему не понравился. Дверь у мадемуазель Ваг была открыта, но в комнате никого не было. Проходя мимо кабинета Парандона, Мегрэ услышал звуки голосов. Когда он вошел в переднюю за шляпой, там вдруг, как бы случайно, появился Фердинанд. — Вы целый день тут около дверей? — Нет, господин комиссар… Просто я решил, что вы пришли ненадолго… А мадам только что уехала… — Знаю… Скажите-ка, Фердинанд, вы сидели в тюрьме? — Только на гауптвахте, когда служил в Африке. — Вы француз? — Я из Обани. — Как же это вы завербовались в Иностранный легион? — По молодости… Глупостей наделал и вот… — В Обани? — Нет, в Тулоне… Связался со всякими подонками. Так-то. А когда смекнул, что дело дрянь, выдал себя за бельгийца и завербовался в легион. — А с тех пор у вас все в порядке? — Уже восемь лет служу у мосье Парандона, и он на меня не жалуется. — Вы довольны местом? — Бывает и похуже. — Мосье Парандон хорошо обращается с вами? — Душа-человек! — А мадам? — Между нами говоря — стерва! — Достается вам от нее? — От нее всем достается… Повсюду она шныряет, во все сует нос, всеми недовольна… Счастье, что у меня комната не в доме, а над гаражом… — Чтобы девочек туда приводить? — Что вы! Сделай я такое на свою беду, так мадам пронюхала бы, и я в два счета вылетел бы отсюда. По ее, прислуга должна быть холощенная… Нет, просто у себя в комнате я могу дышать свободно… И можно, когда надо, уходить, хотя оттуда в квартиру проведен звонок, и я обязан, как мадам выражается, являться по ее вызову круглосуточно. — Она когда-нибудь вызывала вас ночью? — Да, раза три-четыре… Видно, хотела убедиться, что я на месте. — Под каким предлогом? — Один раз, будто услышала какой-то подозрительный шум и вздумалось ей про воров. Вместе со мной всю квартиру обошла. — Наверно, кошка? — Нет тут ни кошек, ни собак… Она их терпеть не может. Когда Гюс был маленький, он просил, чтобы ему к рождеству подарили щенка, а получил электричку. Сроду не видал, чтобы мальчонка так бесился со злости. — А в другие разы? — В другой раз ей почудилось, что паленым пахнет… А еще… Постойте… Что же это было? Ага, она остановилась у дверей мужниной спальни и не услышала его дыхания. И послала меня поглядеть — не случилось ли с ним чего-нибудь. — Что же она сама, что ли, не могла войти? — Почем я знаю. Да, наверное, была причина… Не подумайте, что я жалуюсь… Она ведь часто уезжает из дому и после обеда и по вечерам, и мне покою хватает. — С Лизой ладите? — Да, неплохо… Смазливенькая… Одно время мы… Ну, вы догадываетесь… Только Лиза любит новеньких… Почти каждую субботу у нее другой… А я не охотник делиться… — Ну, а мадам Вокен? — Старая грымза. — Она вас недолюбливает? — Она так урезает нам всем порции, будто мы здесь просто столуемся, а уж насчет вина — так и вовсе в обрез! Верно, потому, что муж у нее пьянчуга и лупцует ее не меньше, чем два раза в неделю. Вот она и взъелась на всех мужиков. — А мадам Маршан? — А я вижу только, как она возится с пылесосом. По-моему, эта баба отроду немая — только губами шевелит, как останется одна в комнате… Может, молится? — А барышня? — Ну, эта не гордячка и не кривляка. Жаль, что она всегда невеселая. — Несчастная любовь? |