Онлайн книга «Мегрэ колеблется»
|
— Он отыскал мать — она живет в деревне в районе Берри. Телефона у нее нет, и он договорился с кем-то из тамошних жителей, что ее приведут на переговорный. Сейчас он в соседнем кабинете — ждет вызова. — Пусть потом догоняет вас. Тут на улице Миромениль есть неплохой ресторанчик, «Котелок» называется… Когда позавтракаете — поделите между собой этажи вон того дома на Цирковой улице и опросите всех жильцов, у которых окна выходят на эту сторону… Оттуда видно — проходил ли кто-нибудь через гостиную между половиной десятого и без четверти десять. А может быть, кто-то заметил, что делалось в это время и в других комнатах… — Где мы встретимся? — Когда кончите — на набережной. А если окажется что-нибудь важное, здесь. Я, наверно, еще не уйду… Гюс прислушивался к их разговору. Страшное событие не лишало его ребяческого интереса к деятельности сыщиков. — Пошли, Гюс… Мальчик повел его узким коридором мимо кухни. Через стеклянную дверь Мегрэ увидел толстуху в темном платье. — Вторая дверь… Большая комната. Совсем иная атмосфера, нежели во всей квартире. Правда, такая же стильная мебель — надо же куда-то девать! — но Гюс использовал ее на свой лад — пристроил какие-то доски и полки. Были тут четыре репродуктора, два-три проигрывателя, на одном белом столике — микроскоп, на другом — какая-то сложная электрическая схема из медной проволоки. У окна — единственное кресло, кое-как прикрытое куском красной ткани. Такая же ткань была вместо покрывала на кровати, так что получалось нечто вроде дивана. — Бережете? — удивился Мегрэ, увидев на этажерке большого плюшевого медведя. — А что тут такого? Отец купил, когда мне исполнился год… Он произносил «отец» с гордостью, почти с вызовом. Чувствовалось, что мальчик готов яростно защищать его. — Вы любили мадемуазель Ваг? — Я ведь сказал — мы дружили.. Видимо, ему льстило, что двадцатипятилетняя девушка обращалась с ним по-дружески. — Вы часто заходили к ней в кабинет? — По крайней мере — раз в день. — А бывали с нею где-нибудь? Гюс удивленно вскинул глаза на комиссара. Тот набивал трубку. — Где, например? — Ну, скажем, в кино или на танцах… — Я не танцую… И никуда с ней не ходил. — А у нее дома были? Он снова покраснел до ушей. — Не пойму, чего вы от меня добиваетесь? На что намекаете? — Вы знали об отношениях Антуанетты и отца? — Знал, ну и что? — огрызнулся Гюс, задрав голову, как петушок. — Плохо это, что ли, по-вашему? — Речь идет не обо мне, а о вас. — По-моему, отец волен поступать, как ему угодно. — А как же ваша мама? — Это ее не касалось. — Что вы хотите сказать? — Что мужчина имеет право… Он не закончил, но и начало фразы было достаточно красноречиво. — Как вы думаете, не в этом ли причина сегодняшнего преступления? — Откуда я знаю? — Могли ли вы ожидать подобное? Мегрэ сидел в красном кресле и медленно раскуривал трубку, не сводя взгляда с этого еще продолжающего расти подростка с непомерно длинными руками и ногами. — И ждал, и не ждал… — Говорите точнее. Разве вы так отвечаете на уроке в лицее? — Вот уж не думал, что вы такой… — Такой грубиян, да? — Похоже, что я вам неприятен или вы подозреваете меня в чем-то? — Вот именно. — Да ведь не в убийстве же Антуанетты? Прежде всего, я был на уроке. — Знаю… Знаю и то, что вы преисполнены искреннего уважения к отцу. — Ну и что? Разве плохо это? — Вовсе нет… И одновременно вы считаете его беззащитным существом. — К чему вы клоните? — Тут нет ничего дурного, Гюс… Просто в быту ваш отец не любит стоять за себя… Он считает, будто во всем, что с ним происходит, виноват он сам. — Он человек умный и порядочный. — И Антуанетта была на свой лад беззащитная… А в общем-то, ведь только вы с нею могли охранять вашего отца… Потому-то между вами и возник своего рода сговор. — Мы никогда ни о чем таком не говорили… — Охотно верю… Тем не менее оба вы считали себя союзниками… Вот почему, даже не говоря об этом с ней, вы пользовались любым предлогом, чтобы побыть с нею. — К чему вы ведете? И в первый раз подросток, крутивший в пальцах кусок медной проволоки, отвернулся от Мегрэ. — Я уже привел: это вы, Гюс, прислали мне письма и вы же вчера звонили в полицию. Теперь Мегрэ видел только спину. Наступило долгое молчание. Наконец Гюс повернулся, лицо его выражало полное смятение. — Да, я… Ведь вы все равно установили бы это, правда? - В его взгляде уже не чувствовалось недоверия. Казалось, комиссар снова завоевал его уважение. — А почему вы заподозрили меня? — Потому что такие письма мог писать либо убийца, либо тот, кто пытался окольным путем защитить вашего отца. — Ну, это могла быть и Антуанетта. Мегрэ не стал убеждать его, что мадемуазель Ваг была уже не в том возрасте, когда прибегают к подобным приемам — надуманным и ребяческим. — Я разочаровал вас, Гюс? — Мне почему-то казалось, что вы возьметесь за это дело иначе. — А как, например? — Понятия не имею… Просто я читал отчеты о ваших расследованиях… и думал, что вы — человек, который все понимает… — А теперь? Гюс только пожал плечами. — Теперь я и сам не знаю… — Кого же, по-вашему, я должен арестовать? — Никого. — Вот как? А что же мне тогда делать? — Вам виднее. Вы начальник уголовного отдела сыскной полиции, а не я! — Могло ли убийство произойти вчера или даже сегодня в девять часов? — Наверняка нет. — А от чего вы хотели защитить отца? - Снова молчание. — Я чувствовал, что ему грозит опасность. — Какая? Мегрэ был убежден, что Гюс понял смысл его вопроса. Мальчик хотел защитить отца. От кого? Может быть, от него же самого. — Я не буду больше отвечать. — Почему? — Так. И решительно добавил: |