Книга Терпение Мегрэ, страница 7 – Жорж Сименон

Мегрэ ответил на этот комплимент неопределенным жестом.

— Это правда, что у вас шестеро детей? — в свою очередь спросил комиссар.

— Через три месяца будет семеро.

Глаза у следователя смеялись, как будто этим он сыграл хорошую шутку с обществом.

— Вы знаете, — продолжал следователь, — это очень познавательно. У детей раннего возраста проявляются достоинства и недостатки взрослых, так что учишься узнавать людей, видя, как растут дети.

— Ваша жена…

Он хотел сказать — ваша жена того же мнения?

Но следователь его перебил:

— Мечта моей жены — быть матерью-крольчихой в своем крольчатнике. Никогда не видишь ее такой веселой и беззаботной, как в период беременности. Она становится огромной, прибавляет в весе на тридцать кило, но носит их с легкостью.

Веселый, оптимистичный следователь лакомился телячьими кружками с чечевицей в овернском бистро, как будто был здесь завсегдатаем.

— Вы хорошо знаете Манюэля, правда?

— Уже более двадцати лет, — кивнул Мегрэ.

— Он был жесткий человек?

— И жесткий, и нежный, это в нем странно сочеталось. Когда он приехал в Париж в своих парусиновых туфлях на веревочной подошве, которые таскал в Марселе и на Лазурном берегу, — это был дикий зверь с длинными клыками. Большинство ему подобных незамедлительно знакомятся с полицией. Что касается Пальмари, то он, живя в их среде, умудрился устроиться так, что его не замечали, и когда он откупил «Золотой бутон», — а тогда это было простое бистро, — то не слишком упрямился, передавая нам сведения о своих клиентах.

— Он был одним из ваших осведомителей?

— И да, и нет. Он держался на таком расстоянии, чтобы оставаться в хороших отношениях с нами.

— Они с Алиной ладили?

— Он смотрел на все только ее глазами. Не ошибитесь, господин следователь. Эта девица, несмотря на свое происхождение и сомнительное начало, все-таки что-то из себя представляет. Она гораздо умнее, чем был Пальмари, и если бы ею как следует управлять, она могла бы создать себе имя в театре, в кино, участвовать в любом предприятии.

— Вы думаете, она его любила, несмотря на разницу в возрасте?

— Для женщин часто возраст мужчины никакой роли не играет.

— Значит, вы ее не подозреваете в убийстве?

— Я не подозреваю никого и подозреваю всех.

В ресторане оставался только один клиент за столиком и два у бара — рабочие с ближайшего предприятия.

Телячьи кружки оказались очень сочными, а вдобавок Мегрэ просто не помнил, когда он ел такую маслянистую чечевицу. Он решил, что когда-нибудь заглянет сюда с женой.

— Насколько я знаю Пальмари, пистолет сегодня утром лежал на своем месте, за радиоприемником. Если его убила не Алина, то, значит, кто-то, кому он полностью доверял, кто-то, у кого, вероятно, был ключ от квартиры. Однако вот уже несколько месяцев как за домом ведется наблюдение, а к Пальмари никто не приходил.

Нужно было пересечь гостиную, дверь которой всегда открыта, проникнуть в кабинет, обойти вокруг кресла на колесах, чтобы схватить оружие. Если речь идет о профессиональном убийце, то он знает о методах проверки парафином. Но я не представляю, чтобы Пальмари принимал у себя гостя в резиновых перчатках. Наконец мои инспекторы не видели, чтобы входил кто-то подозрительный. Спрашивали консьержку, она никого не заметила. Посыльный от мясника в счет не идет, он приносит мясо каждое утро в один и тот же час.

— А не мог кто-нибудь проникнуть в дом вчера вечером или сегодня ночью и остаться там, спрятавшись на лестнице?

— Это одна из версий, которую я рассчитываю проверить сегодня днем.

— Только что вы утверждали, что еще не напали на след. Стали бы вы сердиться, если бы я заподозрил, что у вас в голове все-таки есть какая-то идея?

— Есть. Только, возможно, она меня ни к чему не приведет. В доме шесть этажей, не считая мансарды. На каждом этаже по две квартиры. И следовательно, какое-то число жильцов. В течение месяцев телефонные разговоры Пальмари прослушивались и были совершенно невинны. Я никогда не верил, что Манюэль окончательно порвал с миром. За Алиной следили при каждом ее выходе. Мне также сообщали, что она иногда звонила по телефону из лавки одного коммерсанта, у которого делала покупки. Случалось, что она убегала от следовавшего за ней инспектора то при помощи классического трюка — дома с двумя выходами, то ускользала незаметно из большого магазина или метро и на несколько часов выходила из-под нашего наблюдения. У меня записаны даты ее телефонных звонков и побегов. Я сравнил их с датами краж в ювелирных магазинах.

— Они совпадают?

— Не все. Часто телефонные звонки на пять или шесть дней предшествовали краже драгоценностей. Напротив, таинственные побеги иногда имели место через несколько часов после этих краж. Сделайте из этого собственные выводы и учтите, что все эти кражи со взломом были совершены молодыми людьми, не имевшими судимости и, как нарочно, приехавшими с юга или из провинции.

Положить вам еще пирога?

Сочный пирог со сливами имел легкий запах корицы.

— Если вы тоже возьмете кусочек.

Они закончили трапезу крепким вином, от которого у них раскраснелись щеки.

Следователь, в свою очередь, принялся отирать пот с лица.

— Жаль, что работа задерживает меня во Дворце правосудия и я не могу наблюдать шаг за шагом за вашим следствием. Вы уже знаете, как возьметесь за него?

— Понятия не имею. Если бы у меня был план, мне пришлось бы изменить его через несколько часов. Прежде всего займусь жильцами этого дома. Буду ходить от двери к двери, как продавец пылесосов. Потом снова поговорю с Алиной, которая еще не все сказала и у которой было время подумать. Это, правда, не значит, что она окажется более разговорчивой, чем сегодня утром.

Они вступили в короткую перепалку по поводу оплаты счета.

— Это я напросился к вам, — протестовал следователь.

— Но я здесь вроде как дома, — возражал Мегрэ. — В следующий раз будет ваша очередь.

Хозяин спросил из-за прилавка:

— Хорошо пообедали, господа?

— Очень хорошо.

Так хорошо, что оба немного отяжелели, и оба почувствовали это, когда вышли на солнышко.

— Спасибо за обед, Мегрэ. Не оставляйте меня слишком долго в неведении.

— Обещаю.

И пока раскрасневшийся следователь пролезал за руль своей расхлябанной машины, комиссар снова прошел в дом, где совершилось убийство.

Он хорошо пообедал. Жара хотя и вызывала желание поспать, была приятной, солнце сияло.

Манюэль тоже любил хорошую еду, вино и эту полудрему в прекрасные летние дни…