Онлайн книга «Как уморительны в России мусора, или Fucking хорошоу!»
|
Главный герой «Резуса Радзинского», микробиолог Шмулик Кац, всю свою жизнь посвятивший изучению состава естественных выделений разных групп населения, по описанию сильно смахивал на Чердынцева, чей героический образ накрепко впечатался в память Цветаева. В дальнейшем Марлен получил за свое многостраничное поэтическое произведение премию «Анти-Цукер» и по морде от настоящего Эдварда Радзинского, возмущенного издевательским тоном Цветаева в отношении членов расстрелянной царской семьи, выведенных в романе как «противники гуанизации России»… ГЛАВА 7
«МЫ МОГЛИ БЫ СЛУЖИТЬ В РАЗВЕДКЕ, МЫ МОГЛИ БЫ ИГРАТЬ В КИНО…» [101] Обсудив последние политические события и посетовав на неповоротливую европейскую юстицию, раз за разом отказывающую России в экстрадиции разнообразных преступников типа сбежавшего в Швецию повара убитого мясоторговца или «представителя ичкерийского президента», опера накрыли разморенного самогоном и прикорнувшего в уголке Гея двумя бушлатами, и продолжили банкет. — А чё там по нашему делу-то? — спустя час промычал осоловевший Любимов. — Ах, да! — начальник ОУРа хлопнул себя ладонью по лбу и достал перетянутый черной аптечной резинкой ветхий органайзер. — Вроде, есть фамилия помощника депутата… — Это хорошо, что депутат, — Виригин заворочался на скрипучем стуле. — Дело громкое, политическое. — Какая фамилия у помощника? — пискнул из-под стола упавший туда Рогов, поудобнее пристраивая голову на плече храпящего Дукалиса. — Линь-ко, — с расстановкой прочел Соловец. — Зовут Бесланом… — Погоди-ка, — встрепенулся опоздавший из-за заклинившего в двери туалета замка и потому не видевший «учений» почти трезвый капитан Казанцев. — Линько? — Линько, — подтвердил майор. — Так я его знаю. Педик еще тот!.. Остававшиеся в вертикальном положении оперативники с интересом посмотрели на украшенного садо-мазохистским аксессуаром Казанову. — Чё ты имеешь в виду? — поинтересовался хрипатый Любимов. — То и имею! — обозлился капитан. — Что сказал! — А откуда ты знаешь? — не отставал Жора. — Откуда надо! — А-а-а, — ехидно протянул экс-майор. — Тогда я-я-ясно… Казанцев не стал ждать развития оскорбительной для него, как для заслуженного гетеросексуала, темы, достал свою раскладную титановую дубинку и коротко, без замаха, засадил ею Любимову между глаз. Жора без звука свалился на пол. — Ты это… полегче, — мягко пожурил подчиненного Соловец, опасливо скосив глаза на казанцевское «орудие производства». — Не надо зарываться, — для всех разъяснил Казанова и спрятал дубинку. С «голыбыми» капитан общался довольно часто, но только бухал. — Так что там с Линько? — спросил Плахов. — Он в соседнем доме живет. — хмуро сказал Казанцев, обитавший в коммунальной квартире почти в центре города, на набережной канала Грибоедова в доме под номером девяносто один. — Как в соседнем? — удивился Соловец, неоднократно бывавший в гостях у сослуживца и смутно помнивший, что тот живет недалеко от Казанского собора. — Ты что, переехал? — Почему? — растерялся Казанова. — Дык я в ЦАБ [102] звонил, — пояснил начальник ОУРа. — Там сказали, что Линько живет где-то на Гражданке. У нас в районе. Я и обрадовался, что далеко ехать не нужно… Капитан немного подумал, потеребил свой ошейник, вспоминая, не переехал ли он действительно на Гражданку, и отрицательно покачал головой: — Не, Георгич, Линько точно в соседнем доме торчит. Я даже этаж знаю.. Казанова неожиданно умолк и посмотрел на товарищей по борьбе за законность тяжелым взглядом. Но коллеги не стали интересоваться, откуда капитану известен этаж квартиры, где проживает «педик Линько». Оперативник облегченно вздохнул и продолжил: — У нас он, небось, только прописан. А реально тусуется в квартире своего депутата. — Депутат тоже педик? — заинтересовался Виригин. — Не знаю. — зло насупился Казанцев и достал дубинку. — Почему ты спрашиваешь? — Просто так! — испугался Макс. — Для общего развития! — Если Линько живет на Грибонале [103] , то это многое меняет, — Соловец задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — Не наша территория… И не наша подследственность. — Дык мы убийствами вообще не должны заниматься, — вмешался Плахов. — То есть? — не понял майор. — Мы ж по наркоте специализируемся, — в мозгах у Игоря что-то явно перемкнуло. — Ты — начальник ОБНОНа, я — твой зам. — Понятно, — Соловец кивнул Ларину. — Налей ему пивка… Андрей подумал, что «друг Георгич» говорит эзоповым языком и от души перетянул Плахова резиновой дубинкой по почкам. Игорь свалился на пол рядом с Любимовым и захныкал. — Блин! Зачем ты его?! — подскочил майор. — Ты ж сам сказал… — Я сказал — «налей пивка»! Ты что, уже не понимаешь, что тебе говорят?! — Ладно, бывает, — мрачно отреагировал Ларин и склонился над Плаховым. — Извини, Игорян… — Давайте к делу, — пробормотал из-под стола Рогов. — Действительно, — поддержал коллегу Виригин. — Иначе мы так до завтрашнего дня не управимся… * * * Петренко ощупал перевязанную бинтами голову, тихонько застонал и выглянул на улицу. За окном шли снег и ефрейтор Моромойко. С третьего этажа РУВД из кабинета начальника ОУРа доносились невнятные крики и характерный звон сдвигаемых граненых стаканов. «Работают…» — с неожиданной душевной теплотой, вызванной сотрясением мозга средней степени тяжести, подумал подполковник и приоткрыл дверь в коридор. Перед его кабинетом на красном плюшевом диване сидели грустный худощавый мужчина лет сорока пяти и маленький мальчик. — Папа, а инопланетяне есть? — серьезно спросил мальчуган. — Нет, сынок, это фантастика, — печально молвил мужчина, не глядя на высунувшегося, словно хорек из норы, начальника РУВД. — Я занят, — на всякий случай сказал Мухомор и спрятался обратно, оставив себе для наблюдения узкую щелочку. — А снежные люди есть? — не отставал пытливый ребенок. |