Онлайн книга «Большая книга ужасов. Millennium»
|
– Я помню. И как она могла любить такого занудного типа? Хотя Томочка права, раньше он был другим. Ее любовь осталась в прошлом. И до сих пор там живет. Она, прошлая, любит прошлого Кирюху, только и всего. – Ну что же, – сухо завершил разговор старший вожатый. – Возвращайся, поговорим. – Конечно, поговорим! Взгляд Алены приклеился к странной туче. Откуда она взялась? По прогнозу сегодня не должно быть дождя. Она перевела большой палец, чтобы дать отбой, но Кирюшин голос успел пробиться. – Я так понял, ты забрала всех? Об этом мы тоже поговорим. – Там Кабанов остался, – забыв о конспирации, буркнула Алена. – Всех… Палец дернулся, прерывая связь. Алена пересчитала по всем головам: прыгающих по берегу, лежащих на траве, готовящих бутерброды и бултыхающихся в воде. – А при чем здесь Кабанов? – прошептала она в гаснущий экран сотового. Ответом ей были далекое ворчание и порыв ветра. Гроза обещала быть нешуточная. – Матвей, что делать? – кинулась к напарнику Алена. Матвей только что вышел из воды и пребывал в весьма благодушном настроении. Широкие плечи, рельефные мышцы, вожделенные для многих мальчишек «кубики» на животе, ноги… Алена быстро подняла глаза – сейчас надо было думать о детях. – А вот поедим и к лесу. Матвей довольно потянулся. – Под деревьями от грозы не прячутся, – напомнила Алена. В душу вернулось знакомое раздражение на вечно спокойного напарника. – Под одиноко стоящим деревом не прячутся, а в лесу – в самый раз. – Матвей накинул на себя полотенце. – А ну, кто мне даст бутерброд? – Я вас здесь всех уничтожу… – вздохнула пустота. Или это гром опять заворчал? Алена набрала номер Карины. Телефон пискнул и сбросил звонок. Значок связи пропал. Что это? Случайность? Или кто-то специально лишил ее возможности позвонить? А вокруг гомонили. Никто как будто не видел тучи, не чувствовал усталости. Мимо прошел Пося, неся на салфетке два бутерброда, один с колбасой, другой с сыром. Зубами подцепил кусочек мяса и с явным удовольствием сжевал его. – Бутер будешь? – присел он около знакомой девчонки, щедро отдавая ей уже разоренный бутерброд. – Плавать не умеешь? – презрительно отодвинулась и от Вальки, и от его угощения девчонка. – Почему это не умею? Умею, – обиделся Пося, доедая колбасу и бросая хлеб на землю. – А ты чего не ешь? Там на всех. Можно и лишний захватить. Кабанова-то нет. – Нет, – согласилась девчонка. – Вот дурак, в лагере остался, – хохотнул Пося. – Что он там будет один делать? – Он уже ничего не делает, – холодно ответила девчонка. – Дрыхнет, значит. – Валька со всех сторон изучил второй бутерброд и решил съесть только сыр. – Навсегда задрых! – резко отозвалась девчонка. – И ты тоже скоро дрыхнуть будешь! Навсегда! Валя замер. Хлеб в руке показался ему липким и неприятным. – Ты чего? – осторожно спросил он. – Что ты за мной ходишь? – закричала девчонка. – Жизнь себе выпросить хочешь? А я не дам тебе жизни! Вы здесь все умрете! – Ты чего? – повторил Пося. – И не ходи за мной! Ты такой же, как все! Дурак и обманщик! – Болит что? – сменил вопрос Валька. Девчонка вскочила и помчалась через поле навстречу туче. – Чего вы все на меня орете? – обиделся Валька. – Чего я сделал-то? Девчонка казалась уже небольшой кляксой на фоне луга. Она бежала, высоко подпрыгивая, видимо, взбираясь и спускаясь с кочек. Пося еще успел подумать, что, наверное, в юбке бежать неудобно, что она как-то странно оделась для похода. Но вот девчонка подпрыгнула и не приземлилась. Черным мячиком взлетела к небу, вспыхнула, а потом начала приближаться. – Э! – попятился и, конечно же, споткнулся Валька. – Ты чего? Светящийся шарик мчался на него. – Э! – заорал Пося. – Э! – Всем стоять! – рявкнули у него над головой. – Что? Что?! Что?.. «Ччччшшшшшшш», – змеиным шипением прокатилось над берегом. – Ой, – тяжело выдохнула Томочка. – Не шевелимся! – одними губами произнес Матвей. Он стоял на напряженных, согнутых ногах, сильные пальцы комкали ненужное сейчас полотенце. Шаровая молния с гудением зависла над рекой. От земли вдруг стало парить. Гудение входило в воздух, как нож в перину. Все застыли в нелепых позах. Оставшиеся в воде гвардейцы перестали бултыхаться и потекли вниз по течению. Жужжащий, как раздраженный шмель, шар чуть подрагивал, выбирая, на кого напасть первым. – Мамочки, мамочки, мамочки… – шептала Томочка, глотая быстрые слезы. Кривой медленно поднимался, не сводя глаз с молнии, словно хотел грудью кинуться на нее. Матвей так же медленно сжал кулак, предупреждая, что если Юрка что-то сделает, ему не поздоровится. Кривой ухмыльнулся. – Ай! Все непроизвольно вздрогнули. Королев держался за пучок травы – перед тем, как всем приказали замереть, он выбирался по крутому берегу из реки, да так и застыл, медленно сползая обратно в воду. Пальцы свело судорогой. Трава, за которую он держался, выскальзывала. И вот – выскользнула. Лешка взмахнул руками и рухнул в воду. Все непроизвольно подались вперед. – Стоять! Шаровая молния метнулась к Королеву. Матвей бросил полотенце, сбивая ее. Не попал. Молния шарахнулась в сторону. – Королев! – завопила Аня. Она как раз стояла за Постниковым. Одно движение, и молния ринулась к ней. – Да иди ты! – только и успел сказать Валька, кидая в пространство перед собой кусок хлеба. Запахло паленым. Раздался хлопок. На мгновение все ослепли. – О! Вот и хлебцы поджарились, – воскликнул Кривой. Томочка икнула раз, другой, прикрыла рот ладошкой и, икая, зашагала прочь. Моторова потащила из речки обалдевшего Королева. Гвардейцы с гоготом пытались преодолеть течение, физрук сокрушенно бегал вдоль берега. Пося почувствовал, что ноги его одеревенели, и тяжело осел на землю. Юрка крутил в руке черный уголек. – А хлеб-то пережарился, – расстроенно сообщил он. – Ик! Ик! – только и слышалось из зарослей бурьяна. В тревожном молчании отряд бежал через поле к лесу. Впереди несся физрук Гусев. Пустой оранжевый рюкзак высоко подпрыгивал на его спине. Туча наползала тяжелым блином, в ее утробе ворчало, вспыхивал электрический свет. Ветер бил в лицо, сшибал с ног. |