Онлайн книга «Бомба для председателя»
— А деньги мне зачем предлагать? Они же приезжают сюда с пустыми карманами. — Кто? — Коммунисты. — Откуда вам это известно? — Это всем известно. — Лично мне это неизвестно. От кого вы узнали, что коммунисты приезжают к нам с пустыми карманами? — Да все так говорят… И, кроме того, я читал об этом… — Где? В какой книге? — У этого… Ну, как его… У Флеминга… — В какой книге? — Я не помню. В какой-то из его книг… — Вы это утверждаете? — Что? — То, что именно в одной из книг Флеминга вы читали, что коммунисты приезжают за границу с пустыми карманами? — Да. — Вы настаиваете на этом утверждении? — Я не понимаю, какое это имеет отношение… — Большого значения это не имеет, но в книгах Флеминга утверждается как раз противное — что все коммунисты приезжают на Запад с огромными деньгами, потому что они работают на КГБ… — Откуда же я мог узнать про это? Ума не приложу… — Об этом известно нашей разведслужбе, контрразведке, но это не суть важно сейчас… Сколько времени продолжался ваш разговор с Кочевым? — Минут двадцать. А что? — Ничего. Всегда, когда получаешь интересные показания, интересуешься подробностями. Итак, вы проговорили полчаса? — Да. Минут двадцать — полчаса… — Какие вы стихи ему читали? — Где? — Ну, когда увиделись вечером… Он же пригласил вас, чтобы вы почитали ему стихи… — Я ему прочел поэму «Цветы, растущие в землю». — А еще что вы ему читали? — Несколько стихов из последнего цикла… — Во что он был одет? — Он? Как во что? — Он был в пиджаке или нет? Если в рубашке, то какого цвета?.. — Вот этого я не помню. — Не может быть, господин Шевц, не может быть. Всему верил, а этому поверить не могу… Поэт, который не помнит такой пустяковой подробности… Давайте я буду вам помогать… На нем был черный костюм? — Не-ет… Тогда ведь было жарко… — Он был без пиджака, в белой рубашке? — Нет… Кажется, в какой-то цветной… — Сейчас, минуту… — Берг отошел к сейфу, достал показания Урсулы и прочитал то место, где она описывала, во что был одет Кочев: «Легкий серый костюм, который переливается на солнце, и в белой рубашке с дырочками». — Но пиджак на нем был? — Нет. Нет, он был без пиджака, в цветной рубашке… — Вы готовы подтвердить это под присягой? — Я лучше скажу, что я не помню, во что он был одет. — Хорошо. Откуда он доставал деньги? — Деньги? Из заднего кармана брюк. — А брюки какого цвета? — Не помню. Кажется, темные… Ночью все кажется темным… — А сколько стихов из вашего последнего цикла вы прочитали Кочеву? — Там всего восемь стихов. — Сколько это страниц? — Двенадцать… — Как, по-вашему, он разбирается в поэзии? — Да. Что да, то да. Он понимает поэзию. — Он разбирал ваши стихи? — Да. И делал это интересно. Очень интересно. Поэтому я и развесил уши. Поэтому я и стал заглядывать ему в глаза, до той минуты, пока он не начал меня вербовать… — Хорошо. Спасибо. У меня остался к вам последний вопрос, Иоганн Шевц… — Пожалуйста, господин прокурор… — Вы состоите членом какой-либо партии? — Я?! А что? Нет, не состою. — Какой партии вы симпатизируете? — Партии поэтов… — Прекрасный ответ. Ну а теперь ответьте мне: зачем вы лжете? — Кто? Я? Я вам не лгу. — Все, что вы мне сказали, правда? — Да. Все это правда. — Тогда я сейчас включу магнитофон, и вы мне прочитаете вашу поэму, а потом последний цикл, а после этого я их разберу… Страница — это две минуты времени, Шевц… Итого вы читали Кочеву ваши стихи в течение сорока четырех минут. И он, как вы говорили, неплохо разбирал вашу поэзию… Тоже минут двадцать. Потом он вас «вербовал» в течение десяти минут, как минимум… Итого вы с ним провели час двадцать четыре минуты. А от метро до кабачка «Кругдорф» десять минут езды или тридцать минут ходу. Значит, если вы встретились у метро в одиннадцать часов и вы настаиваете на том, что это было именно в одиннадцать, то как Кочев мог оказаться в «Кругдорфе» в одиннадцать тридцать, причем добирался он туда пешком? …Наблюдение, пущенное за Иоганном Шевцом, принесло то, что и ожидал Берг: сначала поэт ринулся на квартиру местного руководителя НДП, а после позвонил по телефону к человеку, который встретился с ним на Сименштадте, а оттуда, после беседы с поэтом, поехал к Айсману. …Человек этот был Вальтер, связник Айсмана по НДП. 4 — Господин Ауфборн, вы утверждаете, что находились в кабинете редактора Ленца, когда к нему пришел помощник Люса и передал пленку? — Да. — Как представился посланец Люса? — Он просто сказал: «Редактор Ленц, мой босс хочет предложить вам сенсационный материал, а мне за то, что я его принес, следует к уплате тысяча марок». — «Что за материал?» — «О том болгарине, который дал деру». — «Пойдемте в наш кинозал…» — сказал Ленц. — Вы не видели, как Ленц платил человеку Люса деньги? — Нет. — Как его звали? — Он не назвался. Просто сказал: «Я от Люса». — Вы говорили, он представился помощником Люса? — Нет, это неверно. Это я так понял его… Вообще-то, он сказал: «Я от Люса». — Опишите его. — Очень неприметная внешность. Я еще удивился, что в кино существуют такие неприметные люди. Шатен, небольшого роста, в коричневом костюме… — В какое это было время? — Часов в двенадцать или около этого. — То есть во время обеденного перерыва? — В редакции не очень-то соблюдается обеденный перерыв. Все время горячка. — Вот я тоже не соблюдал обеденных перерывов и нажил себе язву двенадцатиперстной кишки… — У меня была язва до фронта… На фронте все зарубцевалось. — Вы на каком фронте воевали? — Я был все время на севере. Помогали финнам, потом был в Норвегии. |