Онлайн книга «Экспансия-1»
— Кто учил? — Вы хотите, чтобы я ответила «мама»? — Да. — Бабушка. — Годится. Покупаем телятину. Умеете выбирать? Или помочь? — Что надо ответить? — В данном случае можете отвечать, что хотите. — Мой друг любит, когда я это делаю сама. — Знаете что, давайте-ка говорите, где вы хотели остановиться, я вас отвезу в отель. — Я и сама дойду. — Чемодан у вас больно тяжелый. — Ничего, я приучилась таскать чемоданы во время войны. — Вы зачем так играете со мной, а? — Потому что вы позволили почувствовать ваш ко мне интерес. Если б вы были равнодушны, я бы из кожи лезла, чтобы вам понравиться. — Женщина любит, когда с нею грубы? — Нет. Этого никто не любит… Я, конечно, не знаю, может, каким психопаткам это нравится… Но игру любит каждая женщина. Вы, мужчины, отобрали у женщин право на интригу, вы не пускаете нас в дипломатию, не разрешаете руководить шпионским подпольем, не любите, когда мы делаемся профессорами, вы очень властолюбивы по своему крою, и нам остается выявлять свои человеческие качества только в одном: в игре с вами… За вас же, не думайте… — Вот хорошая телятина, — сказал Роумэн. — Я на нее нацелилась. Квандо? — спросила она продавца. Тот недоумевающе посмотрел на Роумэна, испанцы не понимают, когда на их языке говорят плохо, это же так просто, говорить по-испански. — Сеньорита спрашивает, сколько стоит? — помог Роумэн. — Взвесьте два хороших куска. Если у вас остались почки и печень, мы тоже заберем. — Сколько стоит? — повторила Криста. — Очень дорого? — Нет, терпимо, — он протянул ей деньги. — Купите-ка сумку, они здесь удобны, продают в крайнем ряду. — Зачем? — девушка пожала плечами. — Я сбегаю в машину, у меня всегда есть с собою сумка, это еще со времен оккупации… Дайте ключ. — Так я же не запер дверь. — Да, верно, забыла. Я сейчас, — и она побежала к выходу, и Роумэн заметил, как все продавцы, стоявшие за прилавками, проводили ее томными глазами. А все-таки мы петухи, подумал Роумэн, настоящие петухи, те тоже очень любят пасти своих куриц и так же горделиво обсматривают соперников, и так же чванливо вышагивают по двору, не хватает мне шпор, честное слово, да еще золотистого гребешка. Самые глупые существа на земле — петухи… Вечером я поведу ее в «Лас Брухас», там поют лучшие фламенко, пусть таращат на нее глаза; это, оказывается, дьявольски приятно… Как это плохо — отвыкать от общества женщин, которым не надо платить, думаешь, как бы это сделать потактичнее, ищешь карман, а у нее нет карманов, в сумку конверт совать неприлично, мало ли что у нее там лежит, противозачаточные таблетки, фотография любимого или аспирин… Черт, неужели я встретил ту, о которой мечтал? Это ж всегда неожиданно, как снег на голову; когда планируешь что-то, обязательно все получается шиворот-навыворот… Но очень плохо то, что я испытываю к ней какую-то хрупкую нежность, я не могу представить ее рядом, близко, моей… Разочарования разбивают человека надвое, — живет мечтою, которая отрешенна, и грубым удовлетворением потребности; переспал с кем, ощутил в себе еще большую пустоту и снова весь во власти мечты, все более и более понимая, что она, как всякая настоящая мечта, неосуществима. Криста («мне удобнее называть ее „Крис“, — подумал Пол) прибежала с маленькой, но очень вместительной сумочкой; они сложили в нее хамон, овощи, деревенский сыр и желтый скрутень масла из Кастилии — там его присаливают и в коровье молоко добавляют чуть козьего и кобыльего, чудо что за масло („наверняка ей понравится“). Продавцы снова проводили Кристу глазами; не удержались от прищелкиваний языками; мавританское, — это в них неистребимо, да и нужно ли истреблять?! — А вино? — спросила она. — Почему вы не купили вина? — Потому что у меня дома стоят три бочонка с прекрасным вином, — ответил Пол. — Есть виски, джин, немецкие «рислинги» довоенного разлива, коньяк из Марселя — что душе угодно. — Ух, какая я голодная, — сказала девушка, — наши покупки чертовски вкусно пахнут. Я могу не есть весь день, но как только чувствую запах еды, во мне просыпается Гаргантюа. — Хамон никогда не пробовали? — Нет. А что это? — Это необъяснимо. Деревенский сыр любите? — Ох, не томите, пожалуйста. Пол, давайте скорее поедем, а?.. Он привез ее к себе, на Серано; в его огромной квартире было хирургически чисто; сеньора Мария убирала у него три раза в неделю; как и все испанки, была невероятно чистоплотна; то, что Лайза делала за час, она совершала как священнодействие почти весь день: пыль протирала трижды, пылесосом не пользовалась — слишком сложный агрегат; ползала на коленях под кроватью — нет ничего надежнее влажной тряпки; обязательно мыла абсолютно чистые окна и яростно колотила одеяла и пледы, выбросив их на подоконники, хотя Роумэн никогда не укрывался ничем, кроме простыни. — У вас здесь, как в храме, — сказала Криста. — Кто следит за чистотой в вашем доме? — Подруга, — ответил он, поставив чемодан девушки в прихожей на маленький столик возле зеркала, набрал номер Харриса и сказал, что встреча переносится на завтра, возникло срочное дело, пожалуйста, простите. Боб. — А как относится к вашей служанке жена? — спросила Кристина. — Они терпят друг друга. — Вы говорите неправду. И если вы хотите, чтобы я у вас осталась, отнесите мой чемодан в ту комнату, где я буду спать. — Выбирайте сами, — сказал он, — я ж не знаю, какая комната вам понравится. Он показал ей большой холл с низким диваном возле стеклянной двери на громадный балкон, где был маленький бассейн и солярий, свой кабинет, столовую и спальню. — Где нравится? — Можно в холле? — Конечно. — Идеально бы, конечно, устроиться на вашем прекрасном балконе. Сказочная квартира… Вы, наверное, очень богатый, да? — Еще какой… Что касается балкона, то не надо дразнить испанцев, они в ночи зорки, как кошки. — Слишком что-то вы их любите. — Они того заслуживают. — А как зовут вашу подругу, которая здесь убирает? — Мария. — Сколько ей лет? — Двадцать пять, — ответил он и позвонил в ИТТ. — Сеньор Брунн в архиве, там нет аппарата, можем пригласить сюда, но придется подождать. — Нет, спасибо, — ответил Роумэн. — Передайте, что звонил Пол, я свяжусь с ним вечером. Кристина еще раз оглядела его квартиру, понюхала, чем пахнет на кухне, и спросила: |