Онлайн книга «За пригоршню баксов»
|
Хотя ответ он знал заранее. – Никак она у них не продвигается, – оправдала его ожидания смотрительница. – Не получилось. – Почему? – Андрей Андреевич не согласился. – Почему? – повторил Костюков. – Я не знаю, – поджала губы женщина, демонстрируя нежелание далее обсуждать эту тему. Что-то там такое было, о чем она знала, но чем не хотела делиться со случайным человеком. – Строгий он у вас, наверное, – Андрей Андреевич, – сказал Костюков. – Он у нас хороший. Замечательный, можно сказать, человек. – А поговорить с вашим замечательным человеком я могу? – У него на первом этаже кабинет. Как по лестнице вниз спуститесь, так сразу налево. * * * Оформление директорского кабинета одновременно и озадачило, и обрадовало Костюкова. Над столом красовался портрет российского президента, а напротив, как раз над входной дверью, висел портрет Ленина. Вот это-то и вдохновило Костюкова. Он любил общаться с людьми осторожными, понимающими, что жизнь – штука сложная и произойти в ней могут самые разные метаморфозы. Сразу показывать свое удостоверение Костюков не стал. – Я из охранного агентства «Барбакан». Только после этого выложил удостоверение. Андрей Андреевич тотчас же посуровел и подобрался. Стало ясно, что разговор у них получится. – Служебное расследование, – сказал Костюков веско. – Открылись некоторые факты. Требуется ваша помощь. Андрей Андреевич чуть склонил голову, изъявляя готовность помочь. – Фамилия Марецкий, как я понимаю, вам известна, – продолжал Костюков. – Но нас интересует не он, а люди, которые приезжали к вам недавно с намерением снимать фильм о роде Тишковых. Что-то похожее на тень пробежало по лицу Андрея Андреевича. – Кто они? – спросил Костюков. – Откуда? О чем с вами говорили? – Телевизионщики. Для канала «Культура» стараются. – Они вам свои координаты оставили? – Нет. – А представились? Имена свои назвали? – Нет. – То есть, кто они и откуда, вы сказать не можете? – Не могу, – подтвердил осторожно Андрей Андреевич. – Только то, что они сами мне сообщили. У него был вид человека, вдруг обнаружившего себя на одинокой зыбкой кочке среди топкого болота, в котором брода нет и где так легко утонуть, стоит лишь сделать шаг в сторону. – Нам известно, что вы им отказали, – сказал Костюков. Андрей Андреевич был неприятно удивлен осведомленностью собеседника. – Не то чтобы отказал, – произнес он неуверенно. – А причина в чем? – напористо спросил Костюков. – У нас тут тихое место. Зачем какие-то телевизионщики? Суета одна. Не хотел Андрей Андреевич объяснять причину своего отказа. – Извините, но так у нас беседа не получится, – сообщил ему Костюков. – Вы поймите, что идет доследственная проверка. Сейчас я к вам пришел почти как частное лицо. Мы тут с вами сидим, кофе пьем… Никакого кофе они не пили, конечно, и Андрей Андреевич, обнаружив собственную промашку, расстроился еще больше, но Костюков продолжал, не обращая внимания на состояние своего собеседника: – И все у нас с вами почти по-домашнему. А может быть иначе. Вызов к следователю, повестка, беседа под протокол с уголовной ответственностью за дачу ложных показаний… – А вы разве следователь? – уловил несоответствие Андрей Андреевич. Тогда Костюков снова выложил перед ним свое раскрытое удостоверение, где он был запечатлен в форме офицера милиции, и спросил, многозначительно глядя на собеседника: – Вам известно, что такое документы прикрытия? Он блефовал, но сработало. – Понимаете, – пробормотал Андрей Андреевич. – Просто еще рано. – Это вы о чем? – О съемках этих. О том, чтобы на всю страну. У нас ведь экспозиция новая. Я про Тишковых сейчас говорю. Там еще много работы. Предстоит атрибутировать некоторые экспонаты. Что-то у них с этими экспонатами не клеилось. И смотрительница об этом говорила. – Поспешили вы с этой экспозицией, да? – понимающе спросил Костюков. – Не то что поспешили, – еще больше посмурнел лицом Андрей Андреевич, – но все научные изыскания еще впереди. – Я вас понимаю, – кивнул Костюков. – Хотелось привлечь внимание к знатному земляку, к Марецкому то есть. Быстренько оформили экспозицию… – Он ведь нам помогает, – сказал Андрей Андреевич, будто оправдываясь. Кажется, Костюков нащупал болевую точку, прикасаясь к которой он лишал своего собеседника душевного спокойствия. Экспозиция, посвященная истории рода Тишковых. Что-то там Андрей Андреевич сделал не по науке. Поторопился. Земляку хотел угодить. И от денег невозможно было отказаться. Фасад вон подновили. И стеллажи опять же. Какие деньги на культуру отпускаются, про то известно всем. И вот приезжают телевизионщики. Предлагают снимать фильм про музей. И очень интересуются экспозицией, посвященной истории рода Тишковых. И что тут должен думать бедный Андрей Андреевич? То ли это недоброжелатели подстроили, то ли само собой так сложилось, а в чем бы ни была причина, в итоге ожидаются одни только неприятности. Экспозиция сырая, собрана наспех, многое попросту неатрибутировано, и если огрехи музейной работы где-то всплывут – на кого потом пенять? Вот и отослал он этих телевизионщиков, чтобы не накликать на себя беду. – Телевизионщики напористо действовали? – спросил Костюков. – Настаивали? – Да я бы не сказал. – Неужто скромные оказались? – не поверил Костюков. – Без нахальства, – подтвердил Андрей Андреевич. – Интеллигентно все, по-тихому. А ведь они себя так и должны были вести, подумалось Костюкову. Потому что им эти мифические съемки на самом деле и даром не нужны. Съемки – это легенда. Лишь повод для разговора. О чем? История Тишковых их интересовала? Или Марецкий? Скорее всего, они все-таки по поводу Марецкого приезжали. – Кроме съемок еще о чем вы с ними говорили? – О музее. Надо же, музей их интересовал. Кто бы мог подумать. – Конкретнее, пожалуйста. – Спрашивали, давно ли эта экспозиция развернута. – Тишковская? – Да, она самая. Еще интересовались, откуда к нам поступают экспонаты. – А откуда, действительно? – Надо документы поднимать, – сказал Андрей Андреевич. – Там все зафиксировано: когда экспонат поступил, откуда. У нас учет. |