Онлайн книга «За чертой»
— Ату его, Шутер, — сказал Бойд. — Да ну, ч-черт… — сказал Билли. Поели в заведении, которое в этих диковатых краях считалось как бы кафе. Три столика в пустой комнате без обогрева. — По-моему, на улице теплей, чем здесь, — сказал Билли. Бойд поглядел в окно на коня, стоящего на улице. Заглянул во внутренние помещения. — А ты уверен, что здесь вообще открыто? Через некоторое время из задней комнаты вышла женщина и встала перед ними. — ¿Qué tiene de comer? [362] — сказал Билли. — Tenemos cabrito. [363] — ¿Qué más? [364] — Enchiladas de pollo. [365] — ¿Qué más? — Cabrito. [366] — Я не ем козлятины, — сказал Билли. — Я тоже. — Dos ordenes de las enchiladas, — сказал Билли. — Y café. [367] Женщина кивнула и удалилась. Бойд сидел, зажав руки между колен — грел их. Снаружи по улице плыл синеватый дым. Прохожих не было. — По-твоему, что хуже — холод или голод? — По-моему, хуже, когда и то и другое. Вернувшись с тарелками, женщина поставила их на стол и, обернувшись, произвела в сторону витрины жест, будто кого-то гонит. У витринного стекла стоял пес, заглядывал внутрь. Бойд снял шляпу, махнул ею в сторону окна, и пес исчез. Он снова надел шляпу и взялся за вилку. Женщина сходила на кухню и вернулась с двумя кружками кофе в одной руке и корзинкой с кукурузными тортильями в другой. Бойд что-то вынул изо рта, положил на край тарелки и принялся изучать. — Что такое? — сказал Билли. — Понятия не имею. Похоже на перо. Они растерзали свои энчилады на части, пытаясь найти внутри их что-нибудь съедобное. Вошли двое мужчин, поглядели на них и сели за самый дальний столик. — Ешь фасоль, — сказал Билли. — Угу, — согласился Бойд. Ладно, собрали в растерзанные тортильи фасоль, съели, стали пить кофе. Двое мужчин за задним столиком сидели тихо, ждали свой заказ. — Она нас спросит, чем нам не понравились энчилады, — сказал Билли. — Ну, может, спросит, а может, нет. Думаешь, кто-то их ест? — Не знаю. Надо забрать с собой и дать псу. — Ты предлагаешь взять приготовленную этой женщиной еду и прямо под окнами ее собственного кафе отдать псу? — Еще станет ли пес это есть-то. Бойд оттолкнул стул, встал. — Давай схожу, принесу кастрюлю, — сказал он. — Покормить пса можно где-нибудь в сторонке. — Давай. — Просто скажем ей, что мы это берем с собой. Когда он вернулся с кастрюлей, они соскребли туда с тарелок все оставшееся, закрыли крышкой и стали допивать кофе. Женщина вышла с двумя мисками очень аппетитного на вид мяса с соусом, с рисом и овощным салатом, который здесь называется pico de gallo. [368] — Черт! — сказал Билли. — На вид так очень даже. Он попросил счет, подошла женщина и сказала, что с них семь песо. Билли расплатился, а потом кивнул в сторону дальнего столика и спросил, что там мужчины едят. — Cabrito, — сказала она. Когда вышли на улицу, пес встал и в ожидании весь напрягся. — Да ну к черту, — сказал Билли. — Дай ему прямо здесь. Вечером по дороге на Бокилью им встретилась бригада бакерос, которые гнали на север стадо примерно из тысячи малорослых поджарых молодых бычков старинной породы корриенте. {65} Скорее всего, в Нако, где у границы с США имеются большие огороженные левады. Они гнали стадо уже три дня — из Кемады, что на дальнем южном конце нагорья Ла-Бабикора, — и были грязны и на вид страхолюдны, а их бычки зашуганны и дики. Ревмя ревя, они валили мимо в густой пыли, а затесавшиеся в их среду призрачного обличья лошадки ступали грустно, опустив красноглазые морды. Лишь немногие из всадников поднимали руку в приветствии. Юные gúeros поспешили найти подходящий взгорок, там соскочили наземь и стояли рядом с конем, смотрели, как этот медленный белесый хаос дрейфует к западу и как позади него, слегка курясь, солнце неспешно опускается под землю по мере того, как последние выкрики погонщиков и последние стоны быков удаляются, растворяясь в глубоком голубом молчании сумерек. Братья сели верхом и поехали дальше. Уже во тьме они проехали высокогорную деревушку, состоявшую из бревенчатых домиков, крытых дранкой. В холодном воздухе плыли запахи дыма и готовящейся пищи. Ехали то по полосам желтого света, падающего на дорогу из освещенных керосиновыми лампами окон, то вновь по ничем не скрашенному холоду и темноте. Утром все на той же самой дороге они встретили только что вышедших из высокогорного озерца, расположенного с юга от дороги, знакомых коней — мокрых и лоснящихся Бейли, Тома и Ниньо. Те выкарабкались на дорожную насыпь вместе с полудюжиной других лошадей, которые тоже все были мокры, с них капало, они выплясывали и вскидывали головой в бодрящем утреннем холодке. Следом на дорогу выехали двое всадников; не дав лошадям всласть попастись на придорожной травке, погнали их дальше. Подведя коня к обочине, Билли перекинул ногу через рожок седла, съехал вниз и передал поводья Бойду. Двигающиеся навстречу лошади сбились кучкой и, навострив уши, с любопытством озирались. Отцовский конь закинул голову и испустил долгое ржание. — Эх, ни фига себе! — вырвалось у Билли. — Эх, да ни фига себе! Пригляделся к всадникам. Тоже мальчишки. Возможно, его возраста. По колено мокрые, и лошади под ними тоже мокрые. Погонщики увидели незнакомцев, увидели, как они остановились у обочины, и приближались с осторожностью. Билли вытащил ружье из кобуры, открыл казенник, проверил наличие патрона и быстрым рывком вверх защелкнул ствол. Приближающиеся лошади остановились посреди дороги. |