Онлайн книга «За чертой»
— Да. — Тебе не обязательно тут торчать. — Ты за меня не волнуйся. — Тебе не обязательно тут торчать, если не хочешь. Езжай. — Да никуда я не поеду. Доктор опустил часы обратно в кармашек жилета. — Saca la lengua, [542] — сказал он. Он осмотрел язык Бойда, затем сунул палец ему в рот и пощупал внутреннюю поверхность щеки. Потом нагнулся, поднял саквояж и раскрыл его, наклонив к свету. Саквояж был из толстой черной кожи, тисненной неправильными овалами, напоминающими гальку, потертый и со сбитыми углами, вдоль которых, как и на других сгибах, кожа снова сделалась изначально коричневой. Латунные застежки пошарпаны — как-никак восемьдесят лет в работе: этот саквояж верой и правдой служил еще его отцу. Он вынул манжету для измерения давления, обернул ею тонкую руку Бойда и накачал туда грушей воздух. Приложил раструб стетоскопа к сгибу локтя Бойда и стал слушать. Смотрел, как поползла назад, подергиваясь, стрелка. Тонкий светящийся стебель пламени церковной свечки стоял точно по центру каждого из стекол его старинных очочков. Такой маленький и такой непоколебимый. Он так горел в его стареющих глазах, словно это свет святой инквизиции. Он размотал манжету и повернулся к Билли: — ¿Hay una mesa chica en la casa? ¿O una silla? [543] — Hay una silla. [544] — Bueno. Tráigala. Y tráygame una contanidor de agua. Una bota o cualquiera cosa que tenga. [545] — Sí señor. [546] — Y traiga un vaso de agua potable. [547] — Да, сэр. — Y deja abierta la puerta. Necesitamos aire. [548] — Да, сэр. Сейчас. Обратно Билли шел с перевернутым стулом, который нес, просунув руку между нижней перекладиной и сиденьем, в этой же руке у него был глиняный горшок olla с водой, а в другой чашка свежей воды из колодца. Доктор к его приходу уже встал и надел белый фартук, а в руках держал полотенце и брусок какого-то чересчур темного на вид мыла. — Bueno, — сказал он. Завернув мыло в полотенце, он сунул этот сверток под мышку, осторожно принял у Билли стул, перевернул его ножками вниз и поставил на пол, а потом чуть-чуть еще повернул, установив, как ему удобнее. Взял у Билли глиняный горшок и поставил его на стул, потом нагнулся, пошарил в саквояже и, достав из него гнутую стеклянную соломинку, сунул в чашку, которую все еще держал в руках Билли. Велел дать брату, чтобы тот попил воды. И велел следить, чтобы тот пил медленно. — Да, сэр, — сказал Билли. — Bueno, — сказал доктор. Взял полотенце из подмышки и закатал рукава на один оборот выше. Бросил взгляд на Билли. — No te preocupes, [549] — сказал он. — Да, сэр, — сказал Билли. — Я постараюсь. Доктор кивнул, повернулся и ушел мыть руки. Билли сел на тюфяк и, наклонившись, подставил чашку с соломинкой Бойду, чтобы он попил. — Тебя одеялом-то накрыть? — сказал он. — Ты не замерз? Совсем не холодно? — Мне не холодно. — Вот. Давай. Бойд стал пить. — Не пей так быстро, — сказал Билли, наклоняя чашку. — В этом балахоне ты похож на местного крестьянина, только мотыги не хватает. Бойд жадно тянул воду через соломинку, потом, закашлявшись, отвернулся. — Не пей так быстро. Бойд уронил голову на подушку, восстанавливая дыхание. Снова стал пить. Билли забрал у него чашку, подождал, потом снова подал. Стеклянная трубочка звякнула, потом захлюпала. Он наклонил чашку. Выпив всю воду, Бойд полежал, отдышался и поднял взгляд на Билли. — Главное, чтобы на что-нибудь похуже не стать похожим, — сказал он. Билли поставил чашку на стул. — Плохо я о тебе заботился, да? — сказал он. Бойд не ответил. — Доктор говорит, ты поправишься. Бойд лежал, чуть дыша, запрокинув голову. Смотрел на темные потолочные балки vigas вверху. — Говорит, будешь опять как новенький. — Что-то я не слышал, чтобы он это говорил, — сказал Бойд. Когда доктор вернулся, Билли взял чашку, встал и с чашкой в руках остановился. Доктор стоял, вытирая руки. — El tenía sed, verdad? [550] — Да, сэр, — сказал Билли. В дверь вошла хозяйка, внесла ведерко воды, от которой шел пар. Билли подскочил, взял у нее ведро за ручку, и доктор жестом показал ему, чтобы поставил его на плиту. Сложил полотенце, убрал в саквояж, сверху положил мыло, сел. — Bueno, — сказал он. — Bueno. — Повернулся к Билли. — Ayúdame. [551] Вдвоем они повернули Бойда на бок. Бойд ахал и хватался рукой за воздух. Нащупал плечо Билли, схватился за него. — Ну-ну, дружище, — сказал Билли. — Я знаю, что больно. — Нет, ты не знаешь, — просипел Бойд. — Está bien, — сказал доктор. — Está bien así. [552] Он осторожно отлепил пропитавшиеся кровью и почерневшие бинты от груди Бойда, снял их и отдал хозяйке. Черные травяные припарки оставил на месте — одну на груди, а вторую, побольше, — сзади, пониже плеча. Склонился над мальчиком, слегка понажимал на припарки: не покажется ли из-под них какая-нибудь жидкость, потянул носом, определяя, не тянет ли гнильцой. — Bueno, — сказал он. — Bueno. — Осторожно коснулся участка у Бойда под мышкой между припарками, где кожа посинела и выглядела вспухшей. — La entrada es en el pecho, no? [553] |