Книга Последний взгляд, страница 49 – Росс МакДональд

- Скажите, бога ради, кто мог в вас стрелять?

- Полицейский из Пасадены. Правда, он метил в другого. Я просто подвернулся под руку. Разве отец вам не рассказывал?

- Я не видела отца со вчерашнего дня, - сказала она торжественно, словно важное заявление делала.

- Вы хотите уйти из дому?

- Да. Отец сказал, чтоб я выбирала между ним и Ником.

- Уверен, что вы его не так поняли.

- Нет, именно так.

Она включила зажигание. Мотор взревел. И тут я вспомнил, что забыл вынуть чалмеровские письма из багажника. Я пошел за ними и, пока Бетти выводила машину на автостраду, еще раз просмотрел верхние три.

Начало второго письма привлекло мое внимание:

«Мл. лейтенант Л.Чалмерс с борта „Сорел-бей“, (К.А. 185) 15 марта 1945».

- Кажется, вчера вы говорили о дне рождения Ника. Вы сказали, что он родился в декабре.

- Четырнадцатого декабря, - сказала она.

- Какого года?

- Сорок пятого. В прошлом месяце ему исполнилось двадцать три. А зачем вам это знать?

- Может понадобиться. Скажите, кто вынул из пачки эти три письма, что идут не в хронологическом порядке? Ник?

- Может быть, и он. Мне кажется, он их читал. А что?

- Мистер Чалмерс, находясь на войне, прислал с борта корабля письмо, датированное пятнадцатым марта сорок пятого года.

- Я не сильна в арифметике, особенно за рулем. Но кажется, с пятнадцатого марта по четырнадцатое декабря будет девять месяцев?

- Совершенно точно.

- Правда, странно? Ник всегда подозревал, что его отец… ну, что мистер Чалмерс ему не родной отец. Он считал, что его усыновили.

- Возможно, он прав.

Я переложил три верхних письма в бумажник. Бетти, преодолев скат, въехала на автостраду и яростно погнала машину. Над нами коричневым покрывалом стлался смог.

Южнее по побережью стояла солнечная ветреная погода. С вершины холма, вздымавшегося над Пасифик-Пойнтом, были видны белые гребни волн и редкие парусники, кренившиеся под напором ветра.

Бетти повезла меня прямо в смизерэмовскую клинику. Холеная молодая особа с нелюбезными манерами, восседавшая в приемной, заявила, что доктор Смизерэм занят с пациентом и никак не может нас принять. Весь остальной день он проведет с пациентами и вечер тоже.

- Ну а, скажем, через недельку, со вторника, этак в полночь?

Особа смерила меня укоризненным взглядом.

- А вы не ошиблись? Может, вам все-таки нужно отделение «Скорой помощи» при больнице?

- Не ошибся. Ник Чалмерс находится в вашей клинике?

- На подобные вопросы я не имею права отвечать.

- Могу я повидать миссис Смизерэм?

Особа ответила не сразу; сделала вид, будто разбирает бумаги.

- Сейчас узнаю. Как вы сказали, ваше имя, повторите, - снизошла она наконец.

Я назвал себя. Она открыла дверь, ведущую во внутренние покои, и оттуда донесся такой крик, что у меня волосы стали дыбом. Пронзительный бессловесный вопль, вопль муки и отчаяния.

Мы с Бетти посмотрели друг на друга.

- Это мог быть и Ник, - сказала девушка. - Что они с ним делают?

- Ничего. Здесь не подходящее место для вас.

- А где подходящее?

- Дома, с книжкой.

- Достоевского, что ли? - сказала она резко.

- Можно выбрать что-нибудь повеселее.

- Вроде «Маленьких женщин» [9]. Боюсь, что вы меня так и не поняли, мистер Арчер. И потом, оставьте этот отеческий тон.

- А как еще с вами разговаривать?

Дверь во внутренние покои распахнулась (на этот раз обошлось без криков), из нее вышли Мойра и регистраторша. На меня Мойра посмотрела удивленно, взгляд же, который она кинула на Бетти, был куда красноречивее. В нем разом отразились и зависть и презрение. Хоть ты и моложе, казалось, говорил этот взгляд, зато я крепче.

- Что тут творится, мистер Арчер? - обратилась она ко мне.

- В меня попала шальная пуля, если вы об этом, - и я показал на левое плечо. - Ник Чалмерс здесь?

- Да, здесь.

- Это он кричал?

- Кричал? Не думаю. - Она смешалась. - У нас в этом отделении несколько человек. И Ник далеко не самый буйный.

- В таком случае, я надеюсь, вы разрешите нам его повидать. Мисс Тратвелл его невеста…

- Знаю.

- …и она, естественно, очень тревожится за него.

- Мисс Тратвелл зря тревожится. - Однако у самой Мойры вид был озабоченный. - Весьма сожалею, но никак не могу вас к нему пустить. Такое разрешение может выдать только доктор Смизерэм, а он полагает, что Ник нуждается в изоляции.

Рот ее скривился. Лицемерить становилось все трудней.

- А не могли бы мы, миссис Смизерэм, обсудить этот вопрос с глазу на глаз?

- Разумеется. Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет. Приглашение не включало Бетти. Я поплелся следом за Мойрой в ее кабинет - нечто среднее между гостиной и справочной. Абстрактные картины, развешанные по глухим стенам, казались окнами, только смотрели эти окна не на внешний мир, а внутрь. Мойра захлопнула дверь, повернула ключ в замке и привалилась к косяку.

- Взяли в плен? - сказал я.

- Я сама здесь в плену. И все в отдала, чтоб отсюда выбраться, - сказала она без намека на шутку и приподняла плечи, как бы показывая, какой тяжестью давит на нее здание клиники. - Но это невозможно.

- Муж вас не отпустит?

- Тут все несколько сложнее. Я в плену своих прошлых ошибок - что-то я сегодня так и сыплю откровениями, - и одна из них - Ральф. Ну а вы - самая последняя.

- Что я сделал не так?

- Ничего. Мне казалось, я вам нравлюсь, только и всего, - сказала она искренне, отбросив лицемерие. - Прошлой ночью я в этом не сомневалась.

- Так же, как и я. И вы не ошиблись.

- Тогда зачем же вы мучаете меня?

- Я вовсе не хотел вас мучить. Но похоже, что мы с вами оказались в разных лагерях.

Она покачала головой.

- Не верю. Я хочу одного - достойной жизни для всех, - и добавила: - Включая меня.

- А чего хочет ваш муж?

- Того же, но согласно своим представлениям. Мы, знаете ли, не на все смотрим одинаково. Я допустила непоправимую ошибку, поддерживая Ральфа во всех его великих начинаниях, - и она обвела рукой стены. - Словно мы могли спасти наш брак, родив клинику, - и добавила сухо: - Проще было б ее арендовать.