Онлайн книга «Ослепительный оскал»
|
Это была гостиная двойного номера, свадебного или губернаторского, если сюда когда-нибудь заезжали молодожены или политиканы. На двух высоких окнах, выходивших на улицу, висели красные бархатные шторы. Они были освещены извне красным неоновым светом, соперничающим с пергаментно-тусклым светом настольной лампы под металлическим абажуром. Высокие резные испанские стулья имели неприступный и неудобный для сидения вид. Единственным следом пребывания Уны в этой комнате было перекинутое через спинку стула леопардовое манто. – Что с вами? – спросил я. – Ничего особенного. Все дело в этой дурацкой жаре, в ожидании и в неопределенности. Она понимала, куда это ее ведет – к прямоте и хныканью маленькой девочки. – У меня мигрень, будь она неладна. Она регулярно меня мучает. – Плохо, – заметил я с намеренной бестактностью. – У меня у самого голова болит. Уна повернулась и посмотрела на меня с жесткой улыбкой, противоречащей ее ипохондрии. – Но не мигрень, держу пари. Если у вас никогда не было мигрени, то вы не знаете, что это такое. Так и хочется, чтобы отрезали голову, хотя не покажется ли странным разгуливающее без головы тело? Она сделала усилие замаскировать жалость к себе и превратить все в шутку. – Мужчинам этого не понять. Уна снова льстила себе. Даже в откровенной пижаме ее тело было не более привлекательно, чем кирпич. Я устроился на неудобном стуле и сказал: – Вы слишком восхищаетесь мужчинами. – Они – восхитительное племя. Итак? Она смотрела на меня сверху вниз и ее изменившийся тон указывал, что время отведенное на комедию, истекло. – Я должен отчитаться. Почему бы вам не сесть? – Если вы настаиваете. Стул был слишком высок для нее, и ее ноги болтались над полом. – Давайте. – Прежде, чем я начну «давать», нужно пролить свет на несколько вопросов. – Что это означает? Она так подчеркнула каждое слово, что они прозвучали гнусаво. – Один раз вы мне солгали – насчет кражи драгоценностей. – Вы считаете меня лгуньей? – Я вас спрашиваю. – Вы с ней говорили? – Не совсем так. А разве при этом могло обнаружиться, что вы лгунья? – Не пытайтесь поймать меня на слове, мне это не нравится. Я сообщила вам причину, по которой я хочу проследить за Люси. – Со второго раза. – Да, со второго. – Вы немного сказали. – Ну и что же? Я имею право на некоторую секретность. – Имели сегодня утром. А сейчас уже не имеете. – Что же это такое? В недоумении она вопрошала комнату. Ее руки сошлись и сжались, бриллианты на них встретились в красном свете, пробивавшемся из окна. – Я плачу человеку деньги, чтобы он выполнял свою работу, а ему, видите ли, необходимо знать второе имя моего дедушки. Весьма любопытно, кстати, что его звали Марией. – Вы очень откровенны во всем, что не имеет никакого значения. Но собственного имени вы мне так и не назвали. Я даже не знаю, где вы живете. – Если бы это было нужно, я бы вам сказала. Что вы, собственно, о себе думаете? Кто вы такой? – Главным образом, экс-фараон, старающийся заработать на жизнь. Продаю свои услуги на свободном рынке. Это не значит, что я продаю их любому. – Это разговор для бравады. Я могу купить и продать вас двадцать раз... – Меня – нет. Последуйте моему совету и займитесь классификацией. Есть мразь, которую вы сможете нанять за пятнадцать долларов в день для любой работы, кроме убийства. Убийство ценится дороже. – При чем тут убийство? Кто говорил об убийстве? Ее голос вдруг упал до бесплотного шепота, который жужжал и дрожал, как летящий москит. – Я говорю. Я сказал, что оно ценится дороже. – Но к чему сейчас говорить об этом? Какой в этом смысл. Вы разговаривали с одним из тех, о которых сейчас упомянули? Ясно, она думала о Максфилде Хэйсе. Я сказал ей, что нет. – А с Люси? – Тоже нет. – Но вы же остановились рядом с ней? – Так близко, как только можно. – Где она? Куда она поехала? – Я не знаю, куда ее увезли. – Вы не знаете? Я хорошо вам плачу за то, чтобы вы за ней следили. Для этого я вас и наняла. Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я готов был схватить ее, если она бросится на меня. Вместо этого она обратила свои кулаки против себя и начала ритмично колотить ими по своим бедрам. – Тут что, кто-то свихнулся?! – закричала она в потолок. – Сядьте. Судя по вашему поведению, это вы свихнулись. Не говоря уже о мании убийства... – Мания убийства! Ее голос возвысился до предела и снова упал. – При чем тут мания убийства? Вы говорили с Люси? – Нет. Но я слышал, как сегодня днем вы с ней говорили, и мне не понравился ваш разговор. Моя профессия связана с жестокостью, но я не люблю хладнокровную жестокость или людей, которые угрожают другим людям. – Ах, вот что! – с удовлетворенным видом сказала Уна. – Я хлопнула ее по лицу, но не сильно. Она сама напросилась. – Расскажите мне больше. – Убирайтесь в ад. – Возможно, позже. Но прежде чем я вас поцелую на прощание, мне нужно получить кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали и почему охотились за Люси? А также, чем вы занимались в пять часов вечера? С этого мы и начнем. – В пять часов? Я была здесь, в этой комнате. А это важно? Вопрос был риторическим, а не вызывающим, подобно большинству ее вопросов. Она знала или подозревала о происшедшем. – Вы можете это доказать? – Могу, если потребуется. Около пяти я звонила по телефону. Она потирала руки, пытаясь согреть их в холодном огне бриллиантов. – Но, если не нужно, я не стану заниматься этим. Вы даже не сказали мне, для чего нужно алиби. – Кому вы звонили. – Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если потребуется. Она снова устроилась на краешке сиденья. – Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас. – Вы были у фараонов? В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи с дьявольскими силами. |