Онлайн книга «Конец фильма»
|
В павильоне было темно и как-то мертвенно тихо. Каждый шаг Грязнова отзывался зловещим эхом. — Вы кого-то ищете? Это был декоратор, Грязнов видел его раньше на съемочной площадке. Он в одиночку пытался сдвинуть с места тяжелый диван. — А где все? — Сегодня аукцион в интерьере снимают. — Не понял?.. — На выезде, в каком-то не то доме, не то Дворце культуры. А мы тут разбираем все потихонечку. — Пакет случайно не находили? Обычный такой пакет полиэтиленовый. — Ой, это вам к реквизиторам надо. Они тут все повыгребали. Да-да, был в сценарии эпизод с аукционом. Грязнов вернулся в машину, вынул из бардачка сценарий и нашел нужную страницу. Дворец культуры. Интерьер. — Повтори, — потребовал Сабанов. — Только по вашему сигналу… — сказал молоденький охранник. Они мыли руки под соседними кранами, придирчиво рассматривая свои отражения в зеркале. — Все, пошел… — Сабанов хлопнул парня ладонью пониже спины. Застегивая ширинку, охранник вышел из туалета, галантно поклонился какой-то даме и толкнул массивную дверь. В клубном зале было людно и наэлектризовано. Шел активный торг. На дощатой сцене стояла трибуна, с нее-то и вещал аукционист, размахивая молоточком. То и дело в разных концах зала поднимались таблички с номерами. — Семнадцатый номер — пять миллионов раз… — Аукционист сделал паузу, а затем резко стукнул молотком по трибуне. — Два-три-продано! Зал вздохнул. Не то с облегчением, не то разочарованно. Охранник занял место в середине пятого ряда. Осторожно потрогал лацкан пиджака и тихо сказал: — Будьте здоровы… Микроавтобус. Натура. День. — Спасибо, дорогой! — поблагодарил его Некрасов. Он сидел за рулем микроавтобуса, окна которого были наглухо затонированы черным. — Не трепись там! Еще за сумасшедшего примут! — балагурил Белоусов. Дворец культуры. Интерьер. — Хорошо, — ответил охранник. — Простите, вы мне? — склонилась к нему рядом сидящая дама в строгом деловом костюме. — Хорошая погода сегодня… Микроавтобус. Натура. День. — Заткнись! — закричал Антон. — Слушайте, братцы, он все нам испортит! Дверь распахнулась, и в салон «микрика» забрался Сабанов: — Ну как связь? — В порядке! — показал ему большой палец Некрасов. Дворец культуры. Интерьер. — На продажу выставляется лот номер три! — торжественно объявил аукционист. — Нефтяное месторождение «Северное». Стартовая цена двадцать три миллиона… Микроавтобус. Натура. День. — Вот оно, наше блюдечко с золотой каемочкой! — оглянулся на друзей Белоусов. Глаза его лихорадочно блестели. Дворец культуры. Интерьер. — Вижу, номер семнадцать, двадцать три миллиона пятьсот тысяч… указал молотком куда-то в глубь зала аукционист. — Номер пять, двадцать четыре миллиона… двадцать четыре пятьсот — тринадцатый номер… номер, простите, не видно, тридцать седьмой — двадцать пять миллионов… Молоденький охранник весь сжался, с волнением покусывая губу. — А завтра погоду обещают еще лучше, — улыбнулась ему дама. Микроавтобус. Натура. День. — Кто это такая? — забеспокоился Белоусов. — Что она от него хочет? Дворец культуры. Интерьер. — Тридцать два миллиона от пятнадцатого номера, кто больше? постепенно входил в раж аукционист. — Сто девяносто второй номер — тридцать три миллиона! Охранник поднял над головой картонную табличку. — Тринадцатый номер — тридцать четыре миллиона! Кто больше? Тринадцатый номер не опускался… — Да, молодой человек, прошу вас, вы что-то хотите?.. — Миллиард! — громко сказал охранник. Микроавтобус. Натура. День. — Как это кру-уто! — Белоусов аж зажмурился от удовольствия. — Это орга-а-азм! Дворец культуры. Интерьер. — Три! Продано! — стукнул молотком аукционист. Охранник поднялся со своего места и направился к выходу. Весь зал молча провожал его ошарашенными взглядами, в том числе и дама в деловом костюме. Микроавтобус. Натура. День. Визжа тормозами, иномарка остановилась в последний момент, чуть не врезавшись в «микрик». — Ты с ума сошла! — Сабанов открыл перед Галиной дверь. — У нас проблемы… — ледяным голосом произнесла она. — Деньги исчезли! Мы не сможем купить месторождение! — Как — исчезли? — Стоп! — возмутился Вакасян. — Что за отсебятина? Что за «с ума сошла»? — Ну надо же было как-то оправдать! — в момент вышел из образа актер. — Она же чуть машину не разбила! — Педали перепутала… — В этот момент Ксения заметила Дениса, который стоял за оцеплением и о чем-то говорил с реквизитором. — Да, Ксюш, ты повнимательней, — смягчился Вакасян. — Давайте быстренько еще разочек! — Само собой, второй дубль, — пыхнула папиросой Успенская. — Мотор! — Есть, мотор! — Зеленый такой? Большой? — Реквизитор показал руками размер пакета. Я его в нашем цехе спрятал. Или цеху… — Тише! — гневно зыркнул в его сторону Вакасян. — Камера! — Только там сейчас закрыто, — перешел на шепот реквизитор. — А вот вечером, после съемок… — Я подошлю к вам своего помощника, Щербака, — засиял от счастья Грязнов. — Есть камера! — Начали! Помогая себе кусочком хлебушка, Лидский уплетал пельмени с таким аппетитом, будто ел впервые в жизни. Это была убогая пельменная со столами-стойками, каких в Москве остались считанные единицы, да и то по явному недоразумению. Но именно в таких местах общественного питания привык столоваться следователь городской прокуратуры. — Эдуард Николаевич, я вот тут забыл кое-что… — Денис ковырнул пельмень вилкой. Лидский посмотрел на него вопросительно — говорить он не мог. — Когда в последний раз открывали дело об умышленном банкротстве? А? Что-то не припомню… Лидский поднял палец: дай прожевать. И лишь после того как выпил одним глотком стакан мутного компота, поставил диагноз: — Это склероз. — Вот-вот… Может, мне лечиться надо? |