Онлайн книга «Бес предела»
|
Лукерья Ивановна улыбнулась и поспешила в дом. – Итак, с чего начнём? – подула на пальчики, стянув варежку, Юстина. – Положи-ка их на чурбачок, – указал Прохор на поставленный на торец дубовый чурбак, на котором Лукерья Ивановна когда-то колола дрова. – А начнём всё-таки с кирпича. – Я первый! – поднял руку с огурцом Саблин. – Не лезь поперёд батьки в пекло. Прохор вытащил облезлый красный кирпич из кладки, положил на срез чурбака. Достал эргион. Саблин и Юстина следили за ним, как зрители в цирке за фокусником. «Давай!» – внутренне напрягся он. Знакомое струение воздуха обняло кирпич, и он превратился в шершавый трещиноватый куб. Саблин цокнул языком. Юстина перевела зачарованный взгляд с куба на порозовевшее лицо Прохора, на куб, покачала головой. – Если бы не видела собственными глазами… – Ты уже много чего видела и многое умеешь, – безапелляционно заявил Саблин. – По числомирам ходить научилась – и формотрансу научишься. Давай дальше я. – Попробуй, – отступил Прохор. Саблин направил свой эргион на бывший кирпич. Через несколько мгновений куб превратился в тетраэдр. – Начало Ф-спектра, – авторитетно сказал Прохор. – Надо идти в обратную сторону, к развёртке спектра. Саблин застыл… и тетраэдр рассыпался горкой красноватого песка. – Оп-па! Юстина фыркнула. – Не туда пошёл, – сконфузился Данимир. – Ничего, просто надо привыкнуть. Прохор принёс другой кирпич, сосредоточился. Кирпич превратился в куб. Затем, спустя несколько секунд, в октаэдр и додекаэдр, становясь всё более трещиноватым и блёклым. На двадцатиграннике он тоже рассыпался на мелкие пластинки и комки. – Конец спектра, – прокомментировал Саблин. – Поясни, – потребовала охваченная любопытством девушка. – Кирпич как твёрдое тело определённого назначения может существовать только как вариант платоновых тел, многогранников, способных выполнять ту же функцию – быть кирпичом, элементом строительного материала. В этих пределах он и сохраняет свою структуру. Саблин посмотрел на Прохора. – Я правильно объяснил? – Можешь читать лекции студентам. Дан прав, кирпич прост, как… как кирпич, поэтому диапазон его формосуществования узок. Давайте возьмём более сложную фигуру. – Полено, – предложил Саблин. Прохор вытащил из поленницы берёзовое полешко, положил на торец чурбака. – Фокус начинается! Полено «поёжилось» под струёй воздуха и превратилось в красивый ровный цилиндр с бело-чёрным узором коры. Саблин, скрипя снегом, подошёл к нему, взял в руки, оглядел. – Ни одного изъяна! Ровный цилиндр. Мы теперь можем изготавливать суперские сувениры, будет на что жить в старости. – Дай, – протянула руку Юстина. Данимир передал цилиндр, назвать поленом который было трудно. – Тяжёлый, – оценила она. – Холодный… – Давайте пробежимся по спектру, – сказал Прохор. – Это в принципе биологический объект, хотя и засохший, без признаков жизни, углеводороды, окислы, высохшая биомасса. Установили цилиндр на чурбак. – Теперь я, – объявил Саблин. – Может, я попробую? – проговорила Юстина с необычной робостью. Мужчины переглянулись. – Почему бы и нет? – отступил Саблин. – Помнишь алгоритм числоперехода? – строго сказал Прохор. – Он теперь становится и алгоритмом формотрансформации, с некоторыми нюансами, только представлять надо не цифры… – А геометрические формы, – закончил Саблин. – Я помню! – бросила Юстина, раздув ноздри. Она достала свой эргион, и в самом деле похожий на произведение искусства из полудрагоценных камней и серебряных стерженьков. Рука задрожала, но женщина сжала губы, справилась с волнением, направила эргион на берёзовый цилиндр. С минуту ничего не происходило. Глаза Юстины стали как щёлочки. Мужчины терпеливо ждали. Прохор хотел предложить подруге передохнуть и обсудить этапы формотрансформации, но уловил косой предупреждающий взгляд Саблина и остался на месте. Лицо Юстины вспыхнуло. И тотчас же чёрно-белый цилиндр, бывший обычным берёзовым поленом, разделился на целый пук тонких деревянных прутиков, похожих на лучины. Пучок постоял мгновение и распался на отдельные прутики, упавшие на снег. Юстина вздрогнула. – Чёрт! Саблин и Прохор засмеялись. – Чего ржёте? – гневно сверкнула глазами Юстина. – Что я сделала не так? – Успокойся, всё так, – обнял её за плечи Прохор, – ты ничего не сделала лишнего, просто следующий шаг полена по Ф-оси представляет собой вот такие фигуры. Саблин поднял «лучину». – Видите форму? Десять граней, словно из-под станка, если считать с торцами. – Всё равно не понимаю. – Полену предназначена одна функция – сгореть в печке или в костре. То есть весь спектр его формосуществования будет реализовывать эту функцию. Вот смотри. Данимир собрал лучины ровной горкой, направил на неё эргион. Стопка задымилась и превратилась в странный сросток тонких деревянных стерженьков, похожих на гнутые спиралью коренья. – Блин! – изумился Саблин. Юстина прыснула, расслабляясь. – А это как ты объяснишь? – Ну, палки перепутались… – Мы взяли для тренинга неудачный объект, – задумчиво сказал Прохор. – Полено – не вывороченная из земли глыба камня, это бывший живой организм, он рос, жил и размножался. Дерево засохло, но состоит из клеток, которые в свою очередь состоят из длинных биологически активных молекул. А они реагируют на формотранс не так, как кирпич. – Логично, – согласился Саблин. Прохор направил эргион на «сросток корней». По «корешкам» прошло искривление, и все они сплелись ещё гуще, закрутились в более сложный объект, близкий по форме к шару. Во двор вышла Лукерья Ивановна в том же толстом, сером, пуховом платке, неся в руке алюминиевую миску с пшеном, с любопытством посмотрела на чурбак, на шар, на красные полосы пыли. Позвала кур: – Цыпа, цыпа, цыпа… Куры без опаски направились к ней. |