Онлайн книга «Выбор оружия»
|
– Закон есть закон. Оперативные и агентурные сведения в суд не представишь. А веских доказательств, как правило, бывает мало. Поэтому мы и разговариваем сейчас с вами здесь, а не в следственном корпусе Бутырки или «Матросской тишины». И еще – о каком компромиссе вы упомянули? Компромисс кого с кем? Властей с ворами? – Да, – подтвердил Бурбон. – В современном бизнесе есть проблемы, которые власть принципиально не может решить. Решаем мы. Или беспредельщики. Как они решают – знаете. А мы считаем, что любую самую сложную проблему можно изучить, договориться и избежать крови, избежать насилия. Мы посылали об этом сигналы наверх. Ответа не получили. Я хотел бы понять почему. – Попробую объяснить, – сказал Турецкий. – Избежать крови – чьей? Насилия – над кем? Вы считаете нас недоумками, которые поверят, что воровской сходняк волнует кровь от пуль и ножей ваших же боевиков и «шестерок»? Насилие, которому ваши же бандиты подвергают всех подряд – от бизнесмена до одинокого старика, владельца приватизированной хрущобы? Полноте, Николай Иванович! Вас волнует только собственная кровь, собственная безопасность, вас ввергает в ужас беспредел, который распространился на вас самих. Вы предлагаете компромисс? Нет. Ваши сигналы – всего лишь вопль о помощи, о защите законом, нашим законом, который вы всю жизнь попирали. И я вам вот что скажу: закон защитит вас. Как любого гражданина. И не больше. Но и не меньше. И это мнение разделяют все мои коллеги. Поэтому вы не получили никакого ответа. И не получите. Бурбон задумался. Потом спросил: – Хотите еще пива? – Нет, спасибо. – Есть еще какие-нибудь желания? «Вон даже как!» – подумал Турецкий, и на мгновение его охватило бешенство от наглой уверенности в своем праве распоряжаться чужой жизнью, прозвучавшей в словах этого выродка. Но он сдержался. – Если это последнее мое желание перед смертью, вы не можете его не исполнить. Кто вам заказал Очкарика? – Никто. – Значит, вы сами? Почему? – Он засветился. – Кто вам дал «жучок», который Очкарик должен был сунуть Никитину? – Один человек. – Вы его не знаете? – Он передал мне привет от моего друга из Штатов. – От Корейца? Но он же сидит в Атланте. – У меня там много друзей. – Откуда вы знаете, что Очкарик засветился? – «Жучок». – «Жучки» с таким радиусом действия сбрасывают информацию импульсами. Даже если вы нашли частоту, вы не смогли ничего расшифровать. Значит, вы дали Никитину свой «жучок»? А что сделали с тем? – Вы быстро соображаете. Разбил. – А заказчику сказали, что Очкарик засыпался и его пришлось убрать? – Да. – Для чего вы подменили «жучок»? – Чтобы знать, что происходит. – Для чего вам это было нужно знать? Бурбон не ответил, поднялся и ушел в зал, оставив Турецкого под присмотром доберманов. Через минуту вернулся, положил на стол магнитофон и нажал кнопку с надписью «Плей»: "– Господин Дорофеев? Здесь Шпиллер. Доброе утро. – Рад слышать вас, господин Шпиллер. – У меня только что был господин Никитин, американец. Завтра он вылетает в Москву. Просил рекомендовать его вам. Что я и делаю. У него какое-то серьезное предложение. – Какое? – Я не стал спрашивать. Он хочет вложить в ваш банк сто двадцать четыре миллиона долларов. Эти деньги уже поступили на его счет в нашем банке. Переведены из Чейз-Манхэттен-банк. – Это действительно серьезное предложение. – Я рад, что могу рекомендовать вам такого солидного клиента. Вы найдете для него время? – Как только он прилетит в Москву…" Бурбон остановил запись. Объяснил: – Сто двадцать четыре миллиона «зеленых». Мы не можем допускать, чтобы такие сделки шли мимо нас. – Вы узнали, что за сделка? – спросил Турецкий. – Нет. – А «жучок»? Бурбон поставил другую пленку и включил воспроизведение: " – Рад познакомиться с вами, господин Никитин. Директор франкфуртского филиала Дойче-банка господин Шпиллер предупредил меня о вашем приезде. Он назвал сумму, которую вы хотите инвестировать в нашу промышленность, и сказал, что эти деньги уже поступили на ваш счет в Дойче-банке. Как я понял, он это сделал по вашей просьбе. – Совершенно верно. – Проходите, пожалуйста. Устраивайтесь поудобней. Что-нибудь выпьете? – Спасибо, нет. Я за рулем. – Может быть, кофе? – Ничего не нужно, спасибо. И за то, что послали своих людей встретить меня, – тоже спасибо. Правда, мы каким-то образом разминулись. – Я никого не посылал встретить вас. Непременно послал бы, но я не знал, каким рейсом вы прилетаете. – А тогда какой же молодой человек… Впрочем, это не важно. – Итак, слушаю вас… Только, ради Бога, господин Никитин, не курите, если это вас не очень затруднит. У меня больное горло, совершенно не переношу табачного дыма. Как видите, у меня даже пепельницы нет. – Извините, не знал. Разумеется, я не буду курить. – Итак… Пауза". "Здесь он, наверное, и написал: «Нас слушают», – подумал Турецкий. Когда разговор Дорофеева с Никитиным закончился, Бурбон хотел остановить запись, но Турецкий спросил: – А дальше что? Бурбон только пожал плечами. – Да ничего. – Но магнитофон не выключил. Судя по всему, «жучок» включался только при звуках голоса, перерывы между разговорами отбивались короткими металлическими щелчками. " – Чем могу быть полезна, сэр? Вам нужен номер? – Да. Одноместный. Люкс. На месяц. – Нет проблем. Ваш паспорт. – У вас есть охраняемая стоянка? Я хотел бы поставить свою машину. – Спуститесь вниз. А я пока оформлю документы. Скажите, что вы из шестьсот тридцать четвертого номера. Для наших клиентов стоянка бесплатная". Щелчок. " – Вот сюда заезжайте, мистер… А выход – там. Лучше через двор, ближе. – Ключи оставить? – Нет-нет. И заприте машину". Щелчок. " – Эй, мужик, глянь-ка сюда! Слышь, чего говорю? Купи одну вещь, по дешевке отдам. Всего двадцатник, делов-то! |