Онлайн книга «Выбор оружия»
|
– Ну Иван. – Давай договоримся, Ваня. Либо ты утолишь мою любознательность и мы вместе поедем дальше, либо дальше я поеду один. А ты больше никуда не поедешь. Нет, все-таки поедешь. В последний раз – на кладбище. – Ладно дуру-то гнать. Не замочишь. Водила свидетель. И нас мент видел, когда мы уезжали, сам же… сами же ему помахали. – Правильно. Инспектор ГАИ видел, как ты меня увез. Ты меня, а не я тебя, понял? А водила… Видишь ли, похитители – ты и водила – допустили оплошность, мне удалось завладеть твоим пистолетом, и я вынужден был пристрелить вас обоих. Действуя в пределах необходимой обороны. – Таксисты видели, как ты забрал мою пушку. – И по-твоему, они тут же побегут заявлять? А теперь быстро: сколько баксов ты передал Очкарику? Качок молчал. Турецкий поднес к его уху пистолет и выстрелил в открытое окно. И тут же ткнул стволом в нос Качка. – Ну? – Пятьсот. – Когда ты должен был передать остальные пятьсот? – Ночью. В два тридцать. – Где? – На пересечении Ленинградки и кольцевой. – За что? Таксист, услышав выстрел, кинулся со всех ног в сторону Москвы, как вспугнутый заяц. – Вот и свидетеля у нас нет, – прокомментировал Турецкий. – За что? Молчишь? Что ж, ты сделал свой выбор. Он шевельнул пальцем, лежащим на спусковом крючке. – Стой! Скажу! Он должен был сунуть какую-то булавку одному фраеру. – Кому? – Не знаю. Никитину. Больше ничего не знаю. Он должен был прилететь из Франкфурта. – Кто передал ему булавку. – Я. – От кого ты ее получил? – Мочи! Что так мне хана, что так. Лучше так. – Снимаю вопрос. Кто тебе приказал вторую половину баксов отдать не сразу, а ночью? – Мочи, падла! Хватит меня колоть! Не расколюсь, понял? – Значит, один и тот же человек, – заключил Турецкий. – И этот человек – Бурбон. Правильно? – Сука! – взвыл Качок. – Мочи! Что ты мне душу выворачиваешь?! – Успокойся, Ваня. Молодец. Тебе в партизаны – цены бы не было. А теперь садись за руль и догони водилу. Чего ты ждешь? Поехали. Таксиста они догнали километра через два, почти у поворота на Ленинградское шоссе. Он уже не бежал, а из последних сил трюхал по обочине, обливаясь потом. – Финиш! – объявил Турецкий, когда Качок преградил таксисту путь его же «Волгой». – Третье место в первом заезде. А первое и второе поделили мы с Ваней. Отдышись, рысак! И берись за баранку. Едем на Лесную, двенадцать, строение шесть. Качок помертвел. – Откуда ты… вы… знаешь этот адрес? – А разве не ты мне его сказал? – удивился Турецкий. – Гад! Ну ты гад! Откуда ты на мою шею взялся? – Я взялся? Ну и память у тебя. Ведь это не я к тебе, а ты ко мне подошел. Ладно, расслабься. Будем считать, что адрес я узнал по ноль девять. Тормозни у автомата! – приказал Турецкий шоферу. И когда «Волга» подрулила к будкам таксофонов, кивнул Качку: – Иди позвони Бурбону. Скажи, что мы сейчас приедем. – Не знаю я никакого Бурбона. Понял? – Что ж, приедем без предупреждения. Только мне почему-то кажется, что это ему не очень понравится. И я, Ваня, буду вынужден сказать ему, что это ты не захотел предупредить его и таким образом помешал подготовиться к встрече. Только не вздумай свалить. Ловить я тебя не буду. Но, думаю, этим займутся люди Бурбона. – Влип ты, Качок! – неожиданно встрял в разговор таксист, и Турецкому показалось, что в его голосе прозвучало злорадство. Качок двинулся к телефонным будкам, с полдороги вернулся: – Как мне сказать, кто… вы? – Скажи просто: Турецкий, старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России. Можешь добавить: старший советник юстиции. В переводе на воинское звание – полковник. Слышал, как Пугачева поет? «Ах, какой был мужчина, настоящий полковник». Так вот это про меня. Но он чувствовал, что скоро ему будет не до шуток. И не ошибся. * * * Они свернули с Лесной в арку старого, поставленного на капитальный ремонт дома, покрутились в проездах внутреннего двора. Качок командовал: «Направо… Еще направо. В эту арку. Теперь налево… Здесь. К воротам подъезжай. Стой». «Волга» медленно проехала мимо сверкающего зеркальными стеклами фасада девятиэтажного дома с двумя охранниками возле подъезда с вывеской золотом на черном: "Внешнеторговая ассоциация «Восход», свернула за угол и уткнулась в стальной щит ворот, замыкавших периметр глухого забора из бетонных плит. Здесь тоже стояли два охранника в высоких шнурованных ботинках и в серых, как у омоновцев, только без нашивок, куртках и брюках. Один из них заглянул в салон, увидел Качка и махнул кому-то в проходную: – Открывай! Ворота сдвинулись в сторону, такси въехало в небольшой внутренний двор, ворота закрылись, и тут же к «Волге» придвинулись четверо в сером с короткими десантными автоматами Калашникова. Турецкий выбросил из открытого окна машины пистолет Макарова, вышел сам и, не дожидаясь особого приглашения, поднял руки. Его тут же обыскали, выдернули из кармана бумажник с документами и деньгами, рванули руки за спину и защелкнули на запястьях наручники. Выскочивший из такси Качок кинулся было к своему «макарову», но один из серых остановил его и увел в глубь двора. Другой поднял пистолет, осмотрел и сунул в карман. Кивнул тому, кто надел на Турецкого браслетки: – Часы сними, они ему теперь ни к чему. Тот вывернул руку Турецкого, глянул на часы и сказал: – «Слава». Дешевка, – и подтолкнул Турецкого. – Двигай! – Куда? – Заткнись. Куда скажут. Они тычками прогнали Турецкого в угол двора, через тяжелую дверь ввели в здание. От двери к лифту шел низкий коридор, у шахты лифта он поворачивал и заканчивался глухим аппендиксом. В пол аппендикса был вмонтирован квадратный металлический люк. – Бронированная дверь. Рядом с лифтом люк. Вход в подвал? – поинтересовался Турецкий, пока они стояли в ожидании лифта. – А оттуда, наверное, в коммуникационный или канализационный коллектор? Запасной выход. Неплохо придумано. – Заткнись! – повторил тот, что забраковал его часы. – Я просто говорю: неплохо придумано. Но если коллектор перекроют, выход превратится в ловушку. – Врезать ему? – Не велено, – буркнул второй. |