Онлайн книга «Выбор оружия»
|
Случайное столкновение в дверях. Вопрос опера: не пропало ли у меня что-нибудь? Ничего не пропало. «А в чем дело?» «Очкарик – опытный карманный вор». Я задумался. Потом сказал: «Желаю успеха». И уехал. А через час в кабинете Дорофеева написал: «Нас слушают». Что я сделал за этот час? Очевидно: обнаружил «жучок». Как? Тоже очевидно: взял детектор и ощупал себя с головы до ног. А заодно и машину. И пожалуй, я не стал бы с этим медлить… Турецкий подошел к гаишнику, который прохаживался по кромке пандуса на выезде из-под навеса аэровокзала. – Скажите, инспектор, этот синий «форд» с седым, который вы тормознули по просьбе опера, он не останавливался потом? Не заметили? – Останавливался. Вон там, возле гостиницы Аэрофлота. – Почему вы обратили на это внимание? – Случайно… Я подумал: «Вот, суки, живут – „форд“ напрокат, а это сотни две баксов в сутки». И посмотрел ему вслед. И он как раз в этот момент остановился, сверху хорошо было видно. – Что делал водитель? – Да ничего. Вылез из машины, снял пиджак. Потом открыл багажник, из чемодана что-то достал. Я думал: переодеться хочет, жарко. Потом передумал, наверное: надел пиджак, закрыл багажник и уехал. Значит, так: я снял пиджак, включил детектор, нашел «жучок». Но выбрасывать не стал, чтобы не насторожить тех, кто его мне поставил. Разумно. В блокноте Дорофеева написал: «Нас слушают». Но избавиться от «жучка» мне все-таки нужно, причем каким-нибудь естественным образом. Как? Ну правильно: при выходе с автостоянки я трусь плечом о стену, потом вызываю горничную и отдаю ей пиджак в химчистку. Говорю Дорофееву: «Вот теперь можно спокойно поговорить». Точка. Интересно, щелочь, горячий пар, утюг – или чем там еще обрабатывают ткань в химчистке – может повредить «жучок»? Турецкий нашарил в кармане жетон для автомата и набрал номер «Глории». Денис был на месте. – У тебя какой-нибудь детектор для обнаружения прослушки есть? – Обижаете, дядя Саша. – Пошли кого-нибудь в «Космос»… Кстати, Никитин не обнаружился? – Нет. Номер оплатил на месяц вперед. Предупредил, что ненадолго уедет. – Номер проверили? – Да. Чисто. Поставили свой «жучок». – Сними. У него в кейсе детектор «Сони». Найдет. – Точно есть детектор? – Да. – Тогда мы по-другому сделаем. Так, что никаким детектором не обнаружить. – А в кабинете Дорофеева? – Нашли. Даже два. – Чьи? – Один, видимо, Пономарева. Простенький, с радиусом действия в полкилометра. А второй – в прямом телефоне Дорофеева – серьезный. Километров на десять может сигнал подавать. Или даже больше. Намного больше. А чей – как тут скажешь? Так чтоеще нужно сделать в «Космосе»? – Спросить у горничной или дежурной по этажу, вернули или нет Никитину пиджак, он его отдавал в химчистку. Если вернули – осмотреть все швы, все складки. Если ничего нет, расспросить в химчистке, не было ли в пиджаке какой-нибудь булавки. – Тоже «жук»? – догадался Денис. – Да. Есть еще новости? – Пока нет. А у вас, как я понимаю, навалом. – Кое-что есть. Буду примерно через час, обсудим. Турецкий вышел из будки таксофона и сразу понял, что насчет «буду примерно через час» он, пожалуй, погорячился: возле стекляшки автомата стояло человек пять таксистов с угрюмыми лицами, а в центре полукольца – невысокий плотный малый с золотой цепью на шее. Из-за пояса джинсов у него торчала рукоять пистолета Макарова. «Это и есть Качок», – понял Турецкий. – Слышь, мужик, ты, говорят, хорошо в дизелях разбираешься? – Это лучший комплимент, который я когда-нибудь слышал, – любезно ответил Турецкий и швырнул вверх журнал «Коммерсантъ». Таксисты и Качок от неожиданности задрали головы. Этой секунды Турецкому хватило, чтобы выдернуть из-за пояса Качка пистолет, передернуть затвор и уткнуть ствол в живот химкинского бригадира. «Коммерсантъ», растрепав страницы, шлепнулся на пыльный асфальт. Хороший журнал. Содержательный. Полезный во всех отношениях. – Ты чего?! – ошалело спросил Качок. – Шевельнешься – дырку в пупе получишь, – предупредил Турецкий. – Улыбайся, а то люди подумают, что мы тут чего-то не поделили. – И сам с улыбкой обратился к оторопевшим таксистам: – Валите отсюда. А ты, – кивнул он одному, – подгони свою тачку. – Заметив, что водила медлит, добавил: – Попроси его, Качок, а то меня он не слушается. – Подгони, – хрипло приказал Качок. – Что у тебя с голосом? Простудился? – поинтересовался Турецкий. – Пиво слишком холодное пьешь? В такую жару пиво со льда – верная простуда, по себе знаю. Повернись! А теперь садись в машину, на переднее сиденье. Спокойно садись, не торопясь, без лишних движений. А я сзади сяду. Вот так, молодец. – Турецкий захлопнул дверцу и приказал водителю: – Поехали! – Куда? – В Москву. При выезде с пандуса Турецкий приветливо помахал гаишнику. – Эй, ты, куда мы едем? – спросил пришедший в себя Качок. – Я привык, чтобы ко мне обращались на «вы», – заметил Турецкий. – Повтори свой вопрос. Только начни так: «скажите, пожалуйста»… Ну? – Куда мы едем? – повторил Качок. – А дальше? – Это… скажите, пожалуйста. – На такой вежливый вопрос грех не ответить. Куда надо, туда и едем. – Ты что?… – «Вы». – Вы что – отмороженный? – Прекрасно звучит, – одобрил Турецкий. – Вот именно, отмороженный. Прямо из холодильника. Как твое пиво. Остановись! – кивнул Турецкий водителю, когда «Волга» поравнялась с тем местом, где «КамАЗ» столкнулся с «восьмеркой» Очкарика. Изуродованная машина была давно увезена, но на асфальте остались россыпь лобового стекла и ржавые пятна крови. – А теперь пойди погуляй, нам с Качком кое о чем потолковать надо. Далеко не уходи, скоро дальше поедем. Таксист вышел. – Ну что, Качок, узнаёшь это место? – Чего я должен узнавать? – Семь дней назад, в два десять ночи, на этом месте Гусак на «КамАЗе» убил Очкарика. – А я при чем? Эй, ты… вы… вы что, не знаете, кто я? – Это ты не знаешь, кто я, – поправил Турецкий. – И может быть, никогда не узнаешь. Сколько баксов ты передал Очкарику в тот день вечером в служебном туалете? – Не знаю я никакого Очкарика. – Давай договоримся, Качок… Как тебя звать-то? А-то как-то неудобно – Качок. |