Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
Нестеров отправился туда, где американца уже не было, а мы теперь окажемся там, где он уже есть. То есть пьет квас. То есть даже не пьет, потому что такая история: Шура доставала банку кваса из подпола. Вылезала. Фрезер как джентльмен ей помогал. И тут случилась беда: Шура споткнулась, удержала банку, но квас выплеснулся прямо Фрезеру на брюки. – Что же я наделала, дура! – обругала себя Шура. – Ничего, – успокоил ее Фрезер. – Я пойду. – Как вы пойдете? От кваса знаете, какие пятна остаются? И на таком месте... Что Люба подумает? Я сейчас быстро сполосну, они хоть мокрые будут, но чистые. Снимайте. – Не надо. – Как не надо? Я виновата, я должна исправить! Это пять минут, снимайте, снимайте! И она уже хотела помочь Фрезеру. Чтобы избежать этого, он снял брюки сам. Шура тут же засунула их в ведро и залила водой. В это время вошел Нестеров. – О, какие люди! – закричала Шура. – А мы тут вот... Товарищ испачкался... – Что случилось, Джо? – спросил Нестеров, переводя глаза с Фрезера на Шуру. – Квас. Я пролился. Спасибо, я пойду так. Присутствие Нестерова придало Фрезеру решительности. Он достал из ведра брюки, отжал, встряхнул их и надел. – Всего хорошего, – распрощался он с Шурой. – И вам того же, – ответила Шура вежливо, но почему-то довольно холодно. И нет у нас уверенности, что другая женщина поступила бы иначе на ее месте. 15 Нет у нас уверенности, что другая женщина поступила бы иначе; говорим мы так не потому, что не любим женщин, а потому, что знаем их. Нестеров, выходя, мягко упрекнул Шуру: – Шура, он к Любе приехал. – А я что, я ничего! Ты его сватаешь, что ли? Тогда неправильно: человеку надо и других женщин показать. Что у нас, кроме Любы, нет никого? Нестеров не возразил, усмехнулся. По пути он решил задать Фрезеру прямой вопрос: – Вам понравилась Люба? – Да. Как-то быстро. Сразу. Мне неудобно, – оглядел себя Фрезер. – Я весь влажный. – Давайте свернем на пять минут? Тут местные жители хотят с вами пообщаться. Чуть-чуть посидим, заодно обсохнете. – Не очень долго? – Нет. – Хорошо. – Только если будут предлагать выпить, вы будьте осторожны. – Не пить? – Пить можете, но в меру. И они свернули к дому Мурзина. – Вот, как и обещал, – сказал Нестеров компании. – Но недолго, у нас дела. – Будто у нас дел нет, – сказал Мурзин. – Он по-русски понимает? – Более-менее. – Тогда так. У нас положено: первый тост по полному стакану! – Ничего не путаешь? – спросил Нестеров. – У кого это – у нас? – У анисовских, – со значением сказал Мурзин. – Ну, подняли! За дружбу между народами! – Дружба, хорошо, – согласился Фрезер и взял стакан. Нестеров предупредил его: – Джо, это крепче, чем граппа и текила. Это очень крепко. – Я знаю, – сказал Фрезер и совершенно спокойно выпил весь стакан. Да еще фактически по-русски, а не по-иностранному, то есть не глоточками, не прихлебывая, а тремя-четырьмя полновесными глотками, такими, когда, кажется, глотка передергивается, будто затвор неведомого оружия. – Сейчас упадет, – сказал Савичев. Но Фрезер стоял. – Ты закуси, – сердобольно протянул ему Микишин огурец. – После один стакан не закусываю, – ответил Фрезер. Возможно, он, имея интерес к России, читал известное произведение про судьбу человека, где это является самым запоминающимся эпизодом. – Держит марку. Хвастается, – сказал Куропатов. – Надолго его не хватит, – заверил Мурзин. – Унесут вперед ногами! Ну, как у нас говорят, между первой и второй должна быть еще одна! За Америку, великую страну, хоть она и не всем нравится! Савичев поправил: – Никому она не нравится, кроме самих американцев. – Джо, осторожней! – воскликнул Нестеров. – Тост за Америка. Я должен пить. И опять выпил полный стакан. И опять отказался от закуски. – Освободите место, чтобы человеку было где упасть! – посоветовал Микишин. Но Фрезер не упал. И даже не покачнулся. Сидел и смотрел на всех ясными голубыми глазами. – Знал я одного, – рассказал Савичев. – Мог стакан выпить – как ни в чем. Два – как воду. Третий выпивал – и падал. – Третий тост – самый главный! – торжественно сказал Мурзин. – За Россию! За великую страну, хотя она тоже не всем нравится. Савичев и тут поправил: – Всем она нравится, кроме самих русских... – Джо, я прошу тебя... – сказал Нестеров. – Тост за Россию. Я должен пить! И Фрезер выпил третий стакан. На этот раз – в полном соответствии с произведением про судьбу человека – взял кусочек хлебца, съел. Куропатов отметил: – Все поняли? За Америку он просто выпил, а за Россию выпил и закусил! Уважает! – Это был его последний подвиг! – объявил Микишин. А Мурзин даже растерялся: – Мужики, этого не может быть! Это дело чести! – Не сходи с ума, он больше не будет, – урезонил его Нестеров. Но Мурзин встал, вытянулся, держа стакан в руке, согнутой и выставленной в локте параллельно земле, и отчаянно крикнул: – Ну, а теперь – за женщин! Джо! За женщин! Вумен, андестен? – Я должен пить за женщин, – сказал Фрезер. – Дело чести. – Как хочешь, – махнув рукой, сказал Нестеров, – но я тебя не понесу. – Нести не понадобится. 16 Нести американца не понадобилось, он пошел на своих ногах и даже довольно прямо. Нестеров был поражен. Мужики, провожая их и благодаря за знакомство, не сумели подняться с земли, а американец – как ни в чем. – Джо, вы меня потрясли, – сказал Нестеров. – У вас феноменальные способности! Фрезер ответил по-английски, поскольку в этом состоянии русский ему, наверно, совсем не да– вался: – Я тренировался. Когда я учился на летчика, наш командир говорил нам: можешь пить, сколько хочешь, главное – ты не должен пьянеть. И мы даже соревновались, кто больше выпьет и останется трезвым. Я всегда выигрывал. Пришли наконец к Любе. – Ну вот, все недоразумения утряслись! – весело сказал Нестеров. – Джо случайно в воду попал. А так – всё отлично. Продолжаем знакомство. |