Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
Суриков не тронулся с места. – Слушай, ты хоть перед американцем меня не позорь! – сказал он с обидой. – Это я еще не позорю, Вася. А вот сейчас начну. Начать? Суриков знал, как это бывает. – Тьфу ты, дура! – в сердцах сказал он и вышел из магазина. Фрезер тоже хотел было удалиться, но Шура, только что стоявшая за прилавком, каким-то образом оказалась уже перед американцем со стороны двери и протягивала руку: – Разрешите представиться: Шура. Александра. Вы правда американец? – Да. – Василий про коньяк правильно говорил: надо за знакомство. – Нет время, извините. – А на это времени много не надо. Проходите! На минутку буквально! – Шура взяла американца под руку и повела за прилавок, откинув дверку и тут же опять закрыв ее, и Фрезер таким образом оказался в замкнутом пространстве. – Ну что? По самой маленькой? Она мигом налила, выпила сама и проследила взглядом требовательного гостеприимства, чтобы и Фрезер выпил до дна. После этого сразу же начала серьезный разговор: – Ну, и как у вас там? Совсем уже плохо, да? – Что? – не понял Фрезер. – Ну, как же? Вы же к Любе известно зачем приехали! – Кому известно? – Всем. – Почему? – Потому что деревня. Но я не об этом. Мне интересно: что с вашими американскими женщинами сделалось, если вы все на наших бросаетесь? – Трудный вопрос. – А мы сейчас еще по одной – и этот вопрос решим! И Шура наполнила рюмки. 12 Шура наполнила рюмки, а Нестеров, встревоженный непонятной ситуацией, оставил машину у дома и направился к Сурикову, чтобы там, возможно, найти американца. Но Наталья успела организовать мужа – повезти детей в город, в передвижной зверинец, как он уже неделю обещал. И сама, конечно, с ними уехала. Соседи рассказали Нестерову об этом с подробностями. Но никакого американца они не видели. Недоумевая, Нестеров пошел дальше. А мы вернемся в магазин, где Шура продолжает разговор о самом важном в этой жизни. – Нет, я про Любу ничего плохого сказать не могу, – втолковывала она Фрезеру, – но, сам понимаешь, всё-таки уже возраст. Дочь взрослая, а это нервы, а нервы нас старят обратно же. Потом хозяйство, корова, овцы. Мне вот говорят: ты почему, говорят, не заведешь ничего, у тебя кур даже нету. А я говорю: хочу остаться женщиной! Зато я в форме всегда. Вот как ты думаешь, сколько мне лет? – Не знаю. – Ну, приблизительно хотя бы? – Мне пора, извините... – В самом деле, заговорила я вас. Знаете что, я вас провожу! А то у нас село немаленькое всё-таки, заблудиться можно! – Спасибо, я сам... – Вот и хорошо! И Шура, заперев магазин и повесив табличку «Учет», пошла провожать Фрезера. – Я вас сейчас самым коротким путем. И самым красивым. Я вам вот что еще скажу. На самом деле я бы еще моложе выглядела, но работа, сами понимаете. Работа, она никого не молодит. А вам сколько? – Пять... и семь. – Пятьдесят семь? Серьезно? Хорошо сохранился! – с уважением сказала Шура. – А у нас мужики в России в пятьдесят восемь умирают в среднем, вы слышали? Вам бы тут год остался. Но знаете, почему? Все думают: пьянство, работа, нервы. Ну и что? У женщин тоже работа, нервы... и выпить могут, а живут дольше. Хотите, скажу, в чем дело? А в том, что наши женщины, они такие страстные, что мужиков просто умолачивают, понимаете? Мужики у нас просто не выдерживают, вот и дохнут! Это вас там, наверно, некому, вот вы и свежий такой. А русская баба вас в три года до инфаркта доведет, но в хорошем смысле, любовью, понимаете? А вот, кстати, мой дом. Заглянем на минутку? – Нет, извините... – Да на минутку же! Я только квасу выпью, жарко очень. Хотите квасу? – Нет. – Вы просто моего кваса не пробовали! Фрезер утер лоб и сдался: – Один стакан. И пойдем. – Да конечно! – воскликнула Шура. И ввела американца в дом, оглянувшись на крыльце. 13 Она ввела американца в дом, а Нестеров в это время входил в дом Кублаковой. – Люба, в чем дело? Куда Василий американца увел? – Не знаю. Сначала чуть не избил его, а потом ушли. В гости, может, к себе повел. – Был у него, никого нет. Ну, история! – Да ладно. Захочет, сам вернется. – Люба, я вас не понимаю! Скажите честно, он вам не понравился? – Понравился вообще-то... – призналась Люба. – А в чем дело? – Это вы у него спросите... Какой-то он чудноватый, что ли... – Американцы всегда такими кажутся, особенно с первого взгляда. Я, когда приехал в Америку первый раз, тоже удивлялся. Знаете, что в них ценное, ну, в тех, кого я знал: они бесхитростные очень. – Даже странно. Я читала, Америку заселяли всякие эти... Разбойники. – А разбойники как раз очень бесхитростные люди. Руки вверх, гони денег! Никаких тебе хитростей. – Нестеров рассмеялся. – Но главное – они искренние, Люба. И ответственные. Если он вас увезет, он в лепешку разобьется, а сделает вас счастливой. – Ага, уже увез. Нет, вы присмотритесь к нему. Что-то в нем... Не пойму даже. Что-то такое... – задумчиво сказала Люба. – В каждом человеке что-то такое. Или вам в самом деле кажется, что он аферист или маньяк? – Да ну вас, пугаете только! – Ладно, пойду искать, куда он делся. 14 Нестеров пошел искать, куда делся американец, а мы-то знаем куда, но не можем сказать Нестерову: Фрезер пьет квас у Шуры. И вам, наверно, интересно, как он это делает, но заглянем сначала вместе с Нестеровым в сад Мурзина. – Привет, мужики! Американца моего не видали? – спросил Нестеров. – Может, и видали. – Где? – Ты, Александр, ведешь себя неправильно, – выразил общие чувства Микишин. – Сколько тут уже живешь, фактически уже местный, а ни с кем по-человечески не задружился. – Задружимся, где американец, вы можете сказать? – Скажем, – гарантировал Микишин. – Но только так: ты приведешь его сюда. На пять минут хотя бы. – Зачем? – Не бойся, в плен не возьмем. Посидим, поговорим. – Хорошо, приведу. Где он? – Я видел, они с Василием в магазин заходили. И учти, ты слово дал! – Помню! |