Онлайн книга «Закодированный»
|
– Как это не лучше? – не соглашался Толик. – Вот – пять скоростей все-таки. А у нас по одной. Ты сравнил! – Пять скоростей по нашей местности – фигня! – морщился Костя. – Восемнадцать – как минимум! – Рама, главное, крепкая должна быть. А то будет хоть восемнадцать, хоть пятьдесят – крякнется на первом камне! – Так, – остановился Костя. – Мы что пришли покупать – велосипед или игрушку? – Велосипеды, – уточнил Толик. – Два. – Почему два-то? Лучше один, говорю тебе, но чтобы уж велосипед! – А кто ездить будет? – ощетинился Толик, почуявший, чем все может обернуться. – По очереди! – Ага! Знаю я твою очередь! Тебе весь день, а мне полчаса! – Гад буду, поровну! – клялся Костя. Но Толик ему не верил. Да Костя и сам себе не верил. Знал: стоит только сесть на такую красоту – силой не сгонишь. Придется обидеть брата, а не хочется: он его любит все-таки, несмотря на несомненную вредность его характера. Помог продавец, молодой человек, который, услышав разговор братьев, сказал: – Мелкие, не загоняйтесь. Я вам так скажу: вот у меня был велик три на девять, двадцать семь скоростей. И толку? Я заметил: на трех скоростях гоняю, аж звездочки на них съело, а на остальные даже не переключаюсь. – Три – это как-то совсем мало, – засомневался Костя. – А вот, смотрите, пять. Девать некуда. Рама отечественная, на тракторном заводе делают, отличный металл, втулки из хорошего сплава, ободья на кочках не восьмерят – если только с разгону о стенку не стукаться. Братья переглянулись. Цена указанных двух велосипедов была как раз такая, что денег хватало. И даже остаток намечался: взять большую бутыль сладкой шипучки и отметить. …И вот они ворвались в дом, крича, радуясь, схватили Татьяну за руку потащили на крыльцо – смотреть. Татьяна вышла. Они вскочили на велосипеды и начали кружить, петлять, вставать на дыбы – хвастались. – Спасибо, дядя Гоша! – закричал Костя. Татьяна оглянулась. Георгий с улыбкой смотрел на пацанов. – Мне-то за что? – спросил он. – А они с тобой работали. Помогали. Ты им и заплатил. – Да? Говоришь – ландшафтный дизайн? Ничего в этом не понимаю. Ладно, хватит лирики, пойдем разбираться. 3 У Татьяны было ощущение, что не она ведет Георгия, а он ее ведет. То есть идут рядом, вместе, Татьяна показывает дорогу, но при этом направляющая сила исходит от него. Захватив из дома деньги, Георгий разменял пару сотен в первом же обменнике. – Не люблю без наличности ходить. После этого купил сигарет – самых дорогих. Почувствовав жажду, купил бутылку пива – тоже самого дорогого. Впрочем, сделав два глотка, больше не стал: – Теплое. И сунул бутылку в урну. И вот они опять в кабинете Кобеницына. Татьяна взяла на себя рассказ о случившемся. – Как вы помните, у нас уже все стало налаживаться, жили, работали, все нормально, – начала она. Кобеницын не помнил этих подробностей, но кивнул. – А сегодня случайно огонь я на него направила, лампу паяльную чинила, ну и… – Синдром Феникса! – радостно воскликнул Кобеницын. – То есть опять ничего не помните, Георгий? – Нет. – Что ж, придется по новому кругу. Задавать вопросы и приближаться к истине. Заодно сравним с вашими предыдущими ответами. Кобеницын раскрыл историю болезни, которую он держал у себя, не отдавая в регистратуру. Но Георгий не стал дожидаться вопросов, протянул руку: – Разрешите? Взял папку внимательно читал. Вернул: – Ничего определенного. Синдром Феникса какой-то… А лечили как? – Собственно, лечения как такового в подобных случаях не предусмотрено. Если бы у вас были нарушены, к примеру, вазомоторные реакции или… – Что значит не предусмотрено? – перебил Георгий. – Есть же какие-то лекарства для стимуляции памяти! Потом – снимок сделать головного мозга, эту… Магнитно-резонансную томографию. Обследовать вообще. Вы это делали? – У нас нет такого оборудования. И потом, обычно в таких случаях никаких патологий и нарушений нет, так что… – Короче, лечения не было, – поднялся Георгий. – До свидания! Он вышел, а Татьяна, задержавшись, торопливо сказала: – Вы не обижайтесь, сами понимаете, кому понравится то и дело память терять. Вы как думаете, он когда больше настоящий был? Сейчас или раньше? – Не знаю, – хмуро сказал уязвленный Кобеницын. – И он не знает. Кроме «эго» у человека есть «суперэго». – Это как? – Ну, есть человек как он есть, и есть человек как идеальное представление о самом себе. – Ясно, – сказала Татьяна, ничего не поняв. Но переспрашивать не захотела – побоялась еще больше запутаться. 4 После этого пошли к Харченко. – Ты вот что, – советовала по дороге Татьяна. – Ты лучше не говори, что снова память терял. Просто: как, мол, дела, как идет розыск? А если он начнет без доказательств к тебе что-то предъявлять, ты с ним строже. Но Георгий не нуждался в инструкциях насчет строгости, и без того вел себя вполне уверенно. – Вы куда запросы разослали? – спросил он Виталия. Харченко удивился: – Даже так? Я еще и отчитываться должен? – Не отчитываться, а информировать. Не собака потерялась, а человек. И что у вас за информация о моей якобы преступной деятельности? Недюжинное чутье Харченко всегда подсказывало ему (практически безошибочно), когда человек, разговаривающий с ним, имеет право требовать, а когда попусту хорохорится. Теперь он видел: Георгий не хорохорится, чувствует за собой правоту и силу (неизвестно, правда, откуда эти правота и сила взялись и чем подтверждены). Однако сдаваться лейтенант не собирался: – Есть данные вообще-то. – Какие? – Проверяем. – Значит, конкретных данных нет, – сделал вывод Георгий. – А подозревать можно кого угодно в чем угодно. (Харченко не мог не согласиться с этим.) Вы сами-то сделали что-нибудь по установлению моей личности? Женщина вот рассказала: я пришел пешком, обгоревший. Вы хотя бы узнали, может, где-то пожар был поблизости? Татьяна насторожилась: произнесенное Георгием постороннее по отношению к ней слово «женщина» могло вызвать у Харченко ненужные сомнения. Но тот не обратил внимания: задели его профессиональную честь. |