Онлайн книга «Участок»
|
– За эту рублей пятьдесят дать могу. – Сто хотя бы! – Пятьдесят – или совсем не беру, – сухо сказал Корытников. – Ладно, давай! Но тут, запыхавшись, прибежала мать Володьки, Надежда Стасова. – А ну, не тронь! – закричала она и вырвала из рук Корытникова икону. И повернулась к Володьке: – Ты что же это делаешь, а? Ты что удумал, стервец! Из дома иконы тащит продавать! Паразит! – И Надежда замахнулась на сына иконой, чтобы съездить дурня по голове, но опомнилась и прижала ее к груди: – Господи! Грех-то какой!.. А вы уезжайте отсюда! – Обязательно! – пообещал Корытников. 17 Он пообещал и не уехал. У него важные дела остались. Из купленных икон он выбрал одну, сунул ее в портфель и пошел к дому Квашиной. А Кравцов был в медпункте у Вадика и слушал его доклад. – Тут вот даже рисунки тарелок есть, – показывал Вадик толстую книгу. – Оказывается, были просто произведения искусства. – Он прочитал. – «Особенно ценится агитационный фарфор, в частности, тарелки с лозунгами работы Чехонина, Адамовича, Щекочихиной, Вильде и других». А про иконы меньше информации. Про эту, как вы говорите? – «О тебе радуется». – Совсем ничего не нашел. К Интернету у нас нет подключения, вот беда! Современный криминалист без Интернета – как без рук. Это же универсальный справочник! А Корытников огорчал Квашину новыми нехорошими известиями: – Звонил сейчас в областной собес, бабушка, прямо ошарашили меня! Вот ты говоришь: все к похоронам приготовила. А скоро новый закон введут: каждый должен заранее себе место на кладбище купить. Или родственники. У тебя родственники есть? – Нету никого. – Значит, придется самой покупать. Хватит денежек-то? – А сколько надо? – Да тысяч пятнадцать. Поэтому продай все-таки иконку. А то похоронят под забором, извини, пожалуйста. – Пятнадцать, говоришь? Столько у меня нет, – пригорюнилась Квашина. – Ну, вот! – Ничего, прикоплю – будут. – Когда это ты прикопишь? А вдруг раньше помрешь? – Не помру. Корытников заглянул в темные глаза старухи: – Это как? Ты сама, что ли, решаешь? – Сама не сама, а все-таки... Потерпеть придется... – Ну, ладно. Я добром хотел... Попить ничего не найдется? – Козье молоко будешь? – Буду. Квашина вышла за молоком, а Корытников достал из портфеля икону. Она была другая, но зато размер – почти такой же. Слепая старуха не заметит. И ей-то какая разница? Она же Богу молится, а не иконам. С этими благочестивыми мыслями Корытников заменил ею икону «О тебе радуется», сунул реликвию в портфель. Выпил с благодарностью козьего молока и пошел к машине – ночевать. Он бы прямо сейчас уехал, но не мог упустить возможности еще раз поговорить с Ниной, увидеть ее. 18 Утром он говорил с Ниной и видел ее, стоя у забора Стасовых. – Слушай меня внимательно, Нина, Ниночка, Ниневия! Сугубо деловое предложение! Ты хочешь известности? Чтобы в журналах фотографии печатали, чтобы по телевизору показывали? Чтобы в тебя влюблялись все подряд? Хочешь? Только честно? – Мне всех не надо. – Хорошо, будут влюбляться те, кого надо. Хочешь или нет? Нина задумалась. Корытников понял это как сог– ласие. – Надо совершить поступок! Судьба любит решительных и смелых! Мы едем с тобой в город. Я снимаю тебе квартиру. Причем никаких посягательств с моей стороны, клянусь! Я обещаю, ты будешь зарабатывать не меньше двух тысяч долларов в месяц! Ты понимаешь, сколько это? И это только начало, а потом даже вообразить трудно! Поверь мне, я специалист, я из золушек королев делал, а уж из принцессы, извини, сам бог велел! Нина все медлила. Не потому, что сомневалась. Просто ей предстояло сказать неприятную вещь человеку, а это всегда нелегко. И вот, подняв свои печальные глаза, она виновато сказала: – Я вам не верю. – Это почему? – Потому, что вы обманываете. – Я?! Клянусь! Отдельная квартира – обещаю! Не две, а три тысячи в месяц – гарантирую! – Да нет, это, может, и правда. – А что неправда? Фотографии на обложках? Будут! – И это правда. Все остальное неправда. – А что еще остальное-то? Я больше ни про что не говорил! – Говорить не говорили, но вы же понимаете, что я имею в виду. И Корытников, конечно, понял. Но как об этом деревенская девочка догадалась? И он продолжал ее уговаривать. 19 Он продолжал ее уговаривать, а Кравцов с утра зашел к Квашиной. Спросил, не купил ли что Корытников. – А кто бы ему продал? Уговаривал меня, сатана! – Как вы его! – не позавидовал Корытникову Кравцов. – Сатана и есть. Голос закрадчивый такой, в душу так и лезет. Прямо как у тебя, – неожиданно сказала Квашина. Без осуждения, а просто – сравнила. Кравцов, осматривавший иконы, обернулся. – У меня такой голос? – Ну, не всегда. Иной раз нормальный. А иной раз – ну, чую, полез в душу, полез! – Это я-то? – Ты-то. – И сейчас лезу? – Сейчас вроде нет. Кравцов невесело усмехнулся и вдруг пригляделся: возле одной из икон какая-то светлая полоска. И выше иконы – тоже полоска. – Вы тут ничего не переставляли? – спросил он Квашину. – Это еще зачем? Лет двадцать так стоят. – Ясно... Он выбежал из дома. Огляделся. Ага, машина Корытникова тут еще. И сам он стоит у дома Стасовых. Это хорошо. Корытников в этот момент горячился: – Нет, это просто с ума сойти! Ты ведь даже не представляешь, от какой судьбы отказываешься! – Я не от судьбы, я от вас, – тихо сказала Нина. – Чего такое? Ты, значит, так все поняла? – Именно так. – Напрасно! Я в этом смысле абсолютно бескорыстный человек! Жалко просто: такая красота – и никто не видит! – Почему никто? Что тут, людей, что ли, нет? – А разве есть? Тут Корытников увидел приближающегося милиционера и спросил ехидно: – Это, что ли, люди? И пошел навстречу Кравцову. И сунул уже руку в карман, чтобы достать бумажник, но Кравцов его опередил. Причем вид у него был какой-то странный. И фуражечка не на затылке, и глаза свежие, и общее выражение лица отнюдь не туповато-служебное. Просто совсем другой человек. |