Онлайн книга «Приключения майора Звягина»
|
Валя, ничуть не удивленная, засмеялась, потрогала колечко, потянулась к розе, ощутив упругость свежего стебля, взмахнула ею, понюхала, провела по лицу Ларика: – Это тебе или мне? – Нам. – Значит, мы будем счастливы в любви? – Всю жизнь. – И мы теперь обручены? – повернула руку с кольцом. – Ромео сам обручил нас. – Мы теперь муж и жена? – Да. И этот прекрасный сон принял медленное вращение лазурной воронки тропического моря, и когда Валя закрыла глаза, улетая на теплой волне прибоя, уносящей ее туда, куда она хотела, она не чувствовала ни боли, ни страха, а была только волшебная и бесстыжая сказка, она была свободна свободой полета, и в остром блаженстве сна делала то, что хотела, и умирала раз за разом, благодарная ему за то, что он делает то, что она хочет, они были одно, и когда, паря и уносясь в забвении, она прошептала: – Я люблю тебя… – это была такая правда, правдивее которой она никогда ничего не говорила. …Она уснула, дыша ровно и бесшумно, а он еще долго лежал рядом, боясь пошевелиться, хотя знал, что она не проснется. Затем повел себя несколько странно. Зажег свечу, всунул в золу очага ее окурок из пепельницы, а на его место, прикурив, положил другой; в золу же последовали еще три сигареты, внимательно извлеченные из пачки. В прихожей он снял ключ с гвоздика, вставил в дверь и повернул поперек. Из глубины письменного стола достал старинную вазу, сунул туда розу, налил воды и спрятал в кухонный шкафчик. Закрыл глухую штору на окошке, которая была отдернута. После чего лег рядом, проверил фонарик, приказал себе проснуться в половине девятого, обнял Валю и растворился в счастливом сне. Проснулся во тьме кромешной. Ежась от холода, помылся ледяной водой на кухне, снял лезвием легкую щетинку, брызнул одеколоном и дезодорантом, ворот свежей белой рубашки раскинул над вырезом черного пуловера. Валя спала, свернувшись калачиком под пледом и одеялом. Из магазина Вернулся со снедью, накрыл завтрак, водрузил бутылку шампанского, поставил повиднее треснутую, матовую от возраста вазу королевским незапятнанным знаменем роза высилась в ней. Из карманчика куртки вытащил диктофон, проверил кассету, включил – отдернул штору. Комната подсветилась чистым и несильным утренним светом. Музыка звучала негромко. Валя пошевелилась и с сонной улыбкой открыла глаза. Ларик, свежий, улыбающийся, сидел на тюфячке возле столика, и две чашки кофе дымились рядом. Неяркий в свете солнца огонь трещал в очаге. – Доброе утро, – сказал он, подходя и целуя, и это было как продолжение сна и одновременно пробуждение. – Чашку кофе принцессе в постель? Она увидела розу, что-то припомнила, глаза ее изумленно распахнулись. – Послушай… – выговорила она и увидела на пальце кольцо. Шампанское хлопнуло, стакан охолодил ее руку, колечко звякнуло об стекло. – За лучшую из женщин, – сказал Ларик. – За тебя. Она машинально глотнула, отдала стакан, – кропотливо припомнила ночь; не почувствовала ожога от горячего кофе, вспомнила, ахнула… кофе пролился на подушку, расплываясь коричневым пятном, похожим на Австралию. Роза. Кольцо. Ромео! Ночь. – Я люблю тебя всю мою жизнь, – сказал он. – Ты прекраснее всех на свете, – сказал он. Зрачки ее расширились, рот приоткрылся. – Откуда эта роза? – выговорила она. – Я сейчас купил возле магазина. – Откуда это кольцо?.. – Кольцо? – изумился он. – Я надел тебе ночью на палец… ты не помнишь?.. Мы выпили, но… Она помотала головой, глотнула кофе и стала вытирать ладонью впитавшееся пятно. – Мне такое чудилось… странный сон… наваждение. И рассказала ему все. Он сел рядом, обнял, прошептал в лицо: – Если ты жалеешь, мне остается только умереть… – Не надо, – сказала она. – Ты живи. Иначе как же я теперь?.. И потом, в тепле постели, испытывая такую близость с другим человеком, о возможности которой раньше и не подозревала: – Слушай, но ведь так не может быть… А может, я сошла сума… – Мы оба сошли с ума… – Я не думала, что у меня это будет так… – Я тоже… – И ты никогда теперь от меня не уйдешь? – Никогда. До березки. И после смерти тоже. – Хм. Не думала, что я такая бесстыжая. – Любить не может быть стыдно. – А как же она? – спросила Валя, имея в виду Катю. – Есть только ты. Одна ты во всем мире. – А ты мне что-нибудь сказал, когда надевал кольцо? – Я просил тебя быть моей женой. – Да? И что же я ответила? – А ты не помнишь? – По-моему, я сказала, что мы теперь уже и есть. Она села, скрестив ноги, и стала водить пальцем по его лицу. – Слушай, – сказала она, – ты можешь мне ответить сейчас на один вопрос? – Любой. Всегда. – О чем ты сейчас думаешь? Он открыл глаза и потянулся за сигаретой. Она зажгла ему спичку новым, незнакомым ей самой движением поднесла. – Об одном человеке, – медленно ответил он. – Который вытащил меня в декабре из метро, когда я собирался… не тянуть дальше без тебя… 43. Джентльмены не опаздывают к завтраку Человек, о котором он думал, в этом момент пожал руку водителю и вышел у гастронома на Чернышевской площади. Отоварившись к завтраку, он набрал код у подъезда за углом, поднялся на пятый этаж и позвонил обычным сигналом: один длинный и два коротких. – Папка приехал! – дочка повисла у Звягина на шее. – А почему ты иногда так звонишь? – Просто в детстве мы со школьным другом часто ходили на станцию – его отец работал машинистом. Тогда по системе знаков оповещения боевая тревога подавалась гудком локомотивов: один длинный и два коротких. Вот – память о дружбе. На лице его не было никаких следов утомления. – Ну, – вопросил он, – где субботний завтрак главе семейства? За столом обе стороны выдерживали характер: женщины не задавали вопросов, а он ждал, чтоб они были заданы. – Быстро ехали? – сухо спросила жена. – Не слишком. – И стоила того поездка? – Надеюсь. – А что в сумке? |