Онлайн книга «Олимпиец»
|
– Итак, хроноаномалия во Втором поселке! – ловко изобразил недоумение Сулла. – Неужели же Крайняя Фула владела неизвестной технологией… – Нет-нет, – перебил Тит. – Откуда у нас подобная вещь? Правду вам никто не откроет. Кто знал – тот умер. Но у меня есть гипотеза… Только дайте слово, что ничего не скажете старосте. Он не должен знать, иначе… – Он так опасен, этот ваш староста Краб? – Дайте слово! – почти закричал Тит. – Хорошо, ваш Краб ничего не узнает. Итак, гипотеза… – За неделю до взрыва на наш космодром опустился военный катер. – Чей? – Лацийский. Пилот был мертв. У него имелся жетон, по которому мы определили его имя. Опцион Луций Эмилий Павел, XX легион. Сулла понимающе кивнул – в этом сообщении для него не было ничего нового. – И еще… на корабле находился законсервированный образец его генетического материала. Так называемая кодовая таблетка. – Ключ в виде генетического кода? – Именно. Наши технари решили, что с его помощью мы получим доступ к начинке катера, забрали ключ и увезли катер во Второй поселок. – Видимо, ключ не подошел, – хмыкнул Сулла. – Тут нет ничего смешного. – Я не смеюсь, клянусь Лацием! И это… все? – Нет. Не все. Через два месяца, незадолго до появления транспортника «Красного Креста» к нам прибыл еще один катер. Точно такой же. – И вы позволили ему сесть? После уничтожения Второго поселка? – искренне изумился Сулла. – Он не спрашивал разрешения. Мы даже не видели, как он садился. Катер вдруг очутился на космодроме, и пилот потребовал связи с командованием. – Пилот был жив? – Сулла затаил дыхание. – Ну да. Я его видел. И даже узнал. Это был опять же Луций Эмилий Павел. Точно такой же, как тот, мертвый. – Что же с ним стало, с тем, который оказался живым? – спросил патриций, понизив голос, чтобы не выдать своего волнения. – Его привезли в поселок. В наш. – Этот парень здесь? В вашем куполе? – Да. – Где? – В секторе старосты. Краб его прячет. – Зачем? – Не знаю. – Сколько раз ты его видел? – Всего два раза. Сразу после прилета. Потом через месяц. И все. Очень молодой человек. Лет двадцать, не больше. Но ведет он себя как опытный человек. И повадки у него были странные, – торопливо, понизив голос, заговорил Тит, будто только теперь осознал, насколько сильно рискует. – Он говорил очень тихо. И чем тише – тем более угрожающе. Двигался почти бесшумно. Был вкрадчив. Во всем. Он был… как царь… или бог… «Похож на патриция», – отметил про себя помощник префекта по особо важным делам. – Староста потом что-нибудь говорил о своем пленнике… или квартиранте, уж не знаю, как его и назвать? – Сам – ни разу. Я однажды спросил его, как поживает этот человек, может быть, его надо осмотреть – все-таки он провел в анабиозе немало времени, а камера была не самой лучшей. На это Краб ответил – парень в порядке. И велел мне молчать. Больше я на эту тему не заговаривал. Хотя уверен, что осмотреть пилота просто необходимо. Но Краб его не выпускает. А в колонии никто против Краба не пойдет – тем более ради незнакомца. И я не пойду. – У тебя есть его генетический образец? – Этот второй Павел не позволял мне взять образец ткани. Но я все же умудрился это сделать. Учтите, все это я говорю вам – первому. – Благодарю за доверие, – усмехнулся Сулла. – А где корабль, на котором прилетел этот парень? – Корабль? – Ну да, катер, ведь он прибыл на катере? Тит задумался: – Если честно… не знаю. Не думал об этом. Наружу я никогда не выхожу. – Будь добр, передай мне контейнер с генетическим образцом пилота. Тит поколебался, но просьбу выполнил. Образец находился в так называемом генетическом жетоне. – А ты не знаешь, генетический код погибшего пилота и этого, живого, совпадал полностью? – Не знаю… ничего сказать не могу. Во-первых, тот образец сгинул во Втором поселке. А во-вторых, у меня для этого нет оборудования. – Ну что ж, твоя помощь неоценима, Тит. Кстати, ты не просветишь меня насчет устройства жизни вашей колонии? – Если смогу. – Сможешь. Мои вопросы просты. Насколько я знаю, на колониях Лация республиканские порядки. Власть выбирается – на всех уровнях. И, как я понимаю, старосту Краба жители должны были избрать сами. – Так и было, – Тит усмехнулся, обнажая по-детски голые десны. – Мы избрали его старостой Первого поселка. Он неплохо справлялся. То есть даже хорошо справлялся, а потом случилась катастрофа. Нас осталось слишком мало, чтобы что-то предпринимать и менять. Краб предложил не проводить выборы, а просто оставить его на этом посту. Все согласились – у нас не было иной кандидатуры. – Вы не пытались протестовать? – Н-нет… Зачем? Мы ничего не хотели менять. Староста нас устраивал. Никого не притеснял. В первый момент нам казалось, что эти порядки временные – до тех пор пока не придет помощь от метрополии. Но месяц проходил за месяцем, никто не прилетал. О нас забыли. – Получается, вы по доброй воле оказались в рабстве у этого вашего Краба, – в голосе Суллы мелькнуло презрение. – Добрая воля попавших в беду поселенцев – это звучит, по меньшей мере, смешно, – заметил врач. – Нашей первейшей задачей было выжить, а не добиваться соблюдения буквы и духа лацийских законов. – Одно другому не мешает. Сулла мог бы рассказать Титу, что Крайняя Фула отказалась от помощи спасателей, и, скорее своего, от имени колонистов это сделал староста. Но патриций лишь спросил: – У вас ведь есть аппарат дальней связи. – Ну да, аппарат стоит у Краба в секторе. Наверное, мы слишком сосредоточились на ожидании помощи извне, – очень тихо заметил Тит. – Неужели ни разу никто не протестовал… – Был один случай. Двое парней решили отремонтировать один из транспортных катеров и отправиться за помощью. Так вот, староста им запретил. – Они послушались? – недоверчиво хмыкнул Сулла. – Нет. Их казнили… публично. – Ого. Хочешь сказать, что их осудили на смерть? – Да. Осудили. – Разве по римским законам осужденный на смерть не может апеллировать к народу? То есть именно к вам, ко всем поселенцам? – Они апеллировали… Но мы… мы… мы проголосовали за смерть. Я видел, я точно видел: почти все подняли руки. А потом, потом все отказывались и говорили, что они не поднимали рук. Никто. Все отреклись. |