Книга За гранью, страница 87 – Питер Робинсон

— Люси, как вы думаете, чем вы отличались от остальных?

— Не понимаю, о чем вы.

— Почему он не последовал за вами на улицу и не изнасиловал, как других?

— Откуда мне знать.

— Признайтесь, это весьма странно…

— Я же сказала вам, не знаю. Я понравилась ему. Он любил меня.

— Да, любил, и продолжал насиловать молодых женщин после того, как встретил вас. — Бэнкс снова заглянул в папку. — На его счету по крайней мере еще две жертвы, как зафиксировано в нашей базе данных, — это только те, кто обратился в полицию. Вы, наверно, знаете, некоторые женщины в полицию не обращаются, испытывая тяжелейшую депрессию, другие стыдятся, обвиняя себя в произошедшем. — Бэнкс подумал об Энни Кэббот и о том, через какие муки она прошла два года назад.

— А какое все это имеет отношение ко мне?

— Почему вас он не изнасиловал?

Люси посмотрела на него каким-то непонятным, отсутствующим взглядом:

— А может, изнасиловал.

— Не говорите глупостей. Ни одна женщина не выйдет замуж за насильника.

— Вам не понять, что можно привыкнуть ко всему, когда у вас нет выбора.

— Как это понимать: «нет выбора»?

— Именно так, как я сказала.

— Так это же был ваш выбор — выйти замуж за Терри, разве не так? Никто вас не принуждал.

— Я не это имела в виду.

— А что?

— Да так, ничего.

— Нет уж, скажите.

— Я сказала — ничего.

Бэнкс нервно зашелестел бумагами:

— Так в чем все-таки дело, Люси? Он рассказал вам, чем занимается? Это вас поразило? Он увидел в вас родственную душу? Вы — Хиндли, а он — Брэди? Извращенцы? «Мавританские убийцы»?

Джулия Форд, не выдержав, вскочила со стула:

— Может быть, уже довольно, инспектор? Еще одно подобное высказывание, и допрос будет закончен, а я подам на вас рапорт.

Бэнкс пригладил рукой свои коротко стриженные волосы. Он чувствовал закипающее раздражение.

Паузу прервала Уинсом, задав уточняющий вопрос:

— Люси, так он все же вас изнасиловал? — спросила она с легким ямайским акцентом. — Ваш будущий муж изнасиловал вас?

Люси повернулась к Уинсом. Бэнксу показалось, что она мысленно прикидывает, как теперь решать уравнение, в которое добавилось еще одно неизвестное.

— Конечно, нет. Я никогда бы не вышла замуж за насильника.

— Так вы не знали правды?

— Конечно, не знала.

— И вы не замечали ничего странного в поведении Терри? Я не была знакома с ним, но мне непонятно, как насильник и убийца может не вызвать у окружающих никаких подозрений.

— Он мог быть просто очаровательным.

— Он делал или говорил что-либо, что казалось вам подозрительным, пока вы были вместе?

— Нет.

— Он любил сексуальные игры?

— Как это?

— Ему нравилось привязывать вас? Или притворяться, что он вас насилует?

— Нет, ничем подобным мы не занимались.

Уинсом подала Бэнксу сигнал перехватить инициативу; в ее взгляде он ясно увидел то, что она сейчас чувствует: ничего не получается, Люси Пэйн, вероятнее всего, лжет.

— А где видеокамера? — задал вопрос Бэнкс.

— Какая видеокамера?

— Мы обнаружили следы от штатива в подвале. Видеокамера была установлена возле матраца. Я думаю, вам нравилось смотреть видео с этими девушками.

— О чем вы говорите! И о видеокамере мне ничего не известно.

— И вы никогда не видели ее у мужа?

— Нет.

— Он никогда не показывал вам никаких видеофильмов?

— Только те, что брал напрокат или на время у знакомых.

— Нам известно, где он приобрел видеокамеру. Мы скоро это проверим.

— Проверяйте. Еще раз повторяю, я никогда не видела дома видеокамеры, никогда не слышала, что она у нас есть.

Бэнкс сменил тему:

— Люси, вы сказали, что вас не привлекают сексуальные игры, так что же заставило вас одеться соответствующим образом и на вечер стать проституткой? Или опять не помните?

— Все было совсем не так. Я не вышла на улицу и ни к кому не приставала. Кто рассказал вам об этом?

— Это не важно. Так вы сняли мужчину для секса в баре отеля?

— Ну и что? Это было ради забавы, на спор и еще до знакомства с Терри.

— И как все происходило?

Люси изобразила на лице стыдливую улыбку:

— Я довольно часто разрешала себе поболтать и пококетничать с мужчинами в пабе. Но в тот раз мне заплатили двести фунтов. Это была шутка, всего лишь шутка. Уж не хотите ли вы арестовать меня за занятие проституцией?

— Только шутка, — задумчиво, словно про себя, повторил Бэнкс.

Джулия Форд слегка растерялась от столь неожиданного поворота допроса, но не проронила ни слова.

Бэнкс понимал, что они так и не вышли из тупика. Хартнелл был прав: никаких улик против Люси у них не было, если не считать странностей в ее отношениях с Пэйном, следов крови на одежде и волокон от бельевой веревки под ногтями. Ее ответы, хотя и не всегда понятные, не содержали признания в том, что она подстрекала своего мужа совершать убийства или помогала ему в этом, иными словами — предъявить ей было нечего.

Он присмотрелся к ней. Кровоподтеки почти исчезли с ее обрамленного черными волосами, бледного, красивого лица, выражающего оскорбленную невинность, — Мадонна, да и только. Единственное, что поддерживало уверенность Бэнкса, что ей есть что скрывать, были ее глаза: черные, задумчивые, непроницаемые. Ему казалось, что если долго и неотрывно смотреть в эти глаза, то можно лишиться рассудка. Но это не улика, а плод его воображения. К немалому удивлению всех присутствующих, он резко встал, с грохотом отодвинув стул, и объявил:

— Вы свободны, Люси, — и быстрым шагом вышел из комнаты для допросов.

Изингтон показался Дженни намного более приятным местом, чем Олдертхорп, когда она припарковала машину возле паба в центре деревни. Хотя Изингтон и находится примерно в таком же отдалении от цивилизации, но многое указывало на то, что связи с внешним миром все же присутствуют, чего нельзя было сказать об Олдертхорпе.

У девушки, стоявшей за стойкой в баре, Дженни без труда узнала адрес Морин Несбит и вскоре, стоя перед раскрытой входной дверью, смотрела на женщину с недоверчивыми глазами и длинными седыми волосами, перехваченными голубой лентой. Она была одета в светло-коричневую шерстяную кофту и черные слаксы, слегка тугие для дамы с такими мощными бедрами.