Онлайн книга «Террористы»
— Полицейского Карла Кристианссона, — невозмутимо продолжал Рокотун. Вошел Кристианссон, нерешительный малый, который в последние годы пришел к выводу, что полицейское ведомство — особого рода классовое общество, где поведение начальства диктуется не эксплуататорскими соображениями, а просто желанием поизмываться над подчиненными. Выдержав долгую паузу, Рокотун повернулся и принялся ходить взад-вперед по залу. Бульдозер последовал его примеру, хотя двигался совсем в другом темпе. Ни дать ни взять этакие не совсем обычные часовые. Наконец Рокотун глубоко вздохнул и начал: — По имеющимся данным, вы служите в полиции пятнадцать лет. — Так точно. — Ваши начальники характеризуют вас как ленивого и бездарного, но честного и в принципе такого же квалифицированного — или неквалифицированного — сотрудника, как все ваши коллеги в стокгольмской полиции. — Протестую! — вскричал Бульдозер. — Защитник оскорбляет свидетеля! — В самом деле? — сказал Рокотун. — Если я скажу о господине старшем прокуроре, что он, наряду с цеппелином и воздушным шаром, представляет собой одну из наиболее занимательных и речистых пустот в нашей стране — да что там, в целом мире, — вряд ли в этом высказывании будет что-то унизительное для него. Но я этого не скажу, что же касается свидетеля, я только подчеркиваю, что он опытный полицейский, столь же способный и интеллигентный, как остальные полицейские, украшающие наш город. — Если бы господин адвокат когда-нибудь потратил несколько часов на то, чтобы послушать запись своих речей и сопутствующих звуковых эффектов, я уверен, он был бы так же испуган и шокирован, как все мы, служители правосудия, — сказал Бульдозер Ульссон. — Если бы господин прокурор появился с таким галстуком в стране, где безвкусица карается законом, — отозвался Рокотун, — его, наверно, приговорили бы к смертной казни. Кстати, откуда у вас эта контрабанда? — Господин адвокат перед лицом суда обвиняет меня в преступлении, — относительно спокойно произнес Бульдозер. Он не воспользовался случаем вспылить только потому, что и в самом деле ввез тайком изрядное количество галстуков, конкретно — из Ирана, куда его командировали, чтобы он изучил пути контрабанды наркотиков. Правда, в данном случае на нем был галстук, присланный прокуратурой Андорры, причем на бандероли, по совету Бульдозера, было написано: «Образец. Без цены». — Чтобы спасти эту бедную девушку… — Бульдозер величественно взмахнул рукой. Его тотчас перебил Рокотун, который вскинул руку еще более величественно и сказал: — Слова летят, в покое мысли пребывают. Бульдозер хотел перейти в контратаку, но судья, опережая его, прокашлялся и объявил: — Мне представляется, что господа предались частной дискуссии, которую скорее надлежит продолжить с глазу на глаз или перед другой аудиторией. — Я пытаюсь только воздать должное незаурядным данным и рассудительности свидетеля, — невинно отозвался Рокотун. Рея Нильсен громко рассмеялась. Мартин Бек накрыл правой ладонью ее левую руку. Рея засмеялась еще громче. Судья призвал публику соблюдать тишину и снова раздраженно воззрился на участников процесса. Бульдозер так пристально уставился на Рею. что пропустил несколько реплик в допросе свидетеля. Между тем Рокотун, сохраняя полное бесстрастие, спросил: — Вы первым вошли в помещение банка? — Нет. — Вы задержали эту девочку, Ребекку Ульссон? — Нет. — Я хотел сказать: Ребекку Линд, — поправился Рокотун, помешкав. — Нет. — А что же вы делали? — Я схватил вторую. — Выходит, там были две девочки? — Да. — И вы, значит, схватили вторую? — Да. — Зачем? Кристианссон задумался. — Чтобы она не упала. — Сколько же лет было этой второй девочке? — Что-нибудь около четырех месяцев. — Следовательно, Ребекку Линд схватил Квастму? — Да. — Верно ли будет сказать, что он при этом применил насилие или излишнюю силу? — Мне совершенно непонятно, что подразумевает и куда клонит защитник, — насмешливо заметил Бульдозер. — Я клоню к тому, что Квастму, которого мы все видели здесь сегодня… Рокотун порылся в своих бумагах. — Ага, вот, — продолжил он наконец. — Квастму весит сто два килограмма. Он владеет приемами карате и занимается вольной борьбой. Начальство отзывается о нем как о прилежном и старательном сотруднике. Но при этом полицейский инспектор Норман Ханссон, который подписал характеристику, отмечает, что Квастму слишком часто проявляет на службе чрезмерное усердие и многие задержанные жалуются на рукоприкладство с его стороны. В характеристике сказано также, что Кеннет Квастму не раз получал взыскания и что его умение изъясняться оставляет желать лучшего. — Рокотун отложил документ и спросил: — Так как, свидетель, применил Квастму насилие или нет? — Применил, — сказал Кристианссон. — Что было, то было. Опыт научил его, что лучше не лгать в делах, связанных со службой, во всяком случае, лгать в меру и не слишком часто. К тому же он недолюбливал Квастму. — А вы взяли ребенка? — Ну да, пришлось. Он у нее на каких-то ремнях висел, и, когда Квастму стал отбирать нож, она чуть не уронила ребенка. — Ребекка сопротивлялась? — Нет. — Совсем не сопротивлялась? — Совсем. Только сказала, когда я взял ребенка: «Поосторожнее, пожалуйста, не уроните ее». — Этот вопрос как будто ясен, — заключил Рокотун. — К насилию я потом еще вернусь. А сейчас хотел бы поговорить с вами о другом. — Слушаю, — сказал Кристианссон. — Поскольку сотрудники из специального отдела, которому поручено охранять банки, не прибыли на место… — Рокотун остановился, устремив надменный взор на прокурора. — Мы работаем день и ночь, — отозвался Бульдозер. — А этот случай был оценен как незначительный, один из многих. — Однако господин Ульссон вряд ли не спит по ночам, думая обо всех тех невинных людях, которых он обрекает на тюрьму или исправительное заведение своими ошибочными и необоснованными обвинениями. Рокотун на минуту сбился, фыркнул, произнес «м-да, да-да», наконец зацепился взглядом за Карла Кристианссона, который выглядел совершенным пентюхом в своей белой куртке с голубыми вязаными манжетами, стилизованным львом на груди слева и нашитыми на спине голубыми матерчатыми буквами THE LIONS. В остальном он был одет вполне по форме. — Стало быть, первоначальное дознание вели полицейские с патрульной машины, — произнес в конце концов Рокотун. — Кто разговаривал с кассиршей? |